Дж.АЛЕКПЕРОВА
Интервью Echo. Az c координатором «Инициативы по преодолению кризисов» в Баку Исмаилом Абдуллаевым
— Расскажите немного об НПО, которое вы координируете в Азербайджане?
— Я работаю в рамках проекта «Европейское партнерство за мирное урегулирование нагорно-карабахского конфликта» (EPNK) и сотрудничаю с европейской неправительственной организацией «Инициатива по преодолению кризисов» (CMI). Это неправительственная организация, которая занимается медиацией, в основном между конфликтными сторонами в разных регионах мира. Как правило, они сотрудничают как с гражданским обществом, так и правительством.
Основная цель — способствовать мирному диалогу между сторонами конфликта и содействие их мирному урегулированию… Я лично задействован в рамках проекта EPNK, который финансируется Евросоюзом с 2011 года. CMI — одна из пяти организаций, которые также входят в EPNK. Стоит заметить, что данный проект уже находится на третьей фазе. В нем в основном участвует молодежь как с армянской, так азербайджанской сторон. В рамках первых двух фаз мы формировали состав участников.
— Что делает молодежь в рамках этого проекта?
— Работа молодежи состоит в том, чтобы проводить диалоговые встречи. Мы занимаемся развитием контактов между людьми, то есть people-to-people contacts- деятельностью, хотя многие сегодня воспринимают подобные встречи с недоверием. Они считают, что миротворцы задействованы в вопросе решения конфликта, но это не совсем так. Мы больше приверженцы народной дипломатии. Основная наша цель — создать базу, чтобы после решения карабахского конфликта, к которому придут руководства Азербайджана и Армении, общества двух стран смогли мирно сосуществовать.
— Народная дипломатия — действительно очень важна в нашем конфликте…
— Все дело в том, что сам по себе карабахский конфликт, а точнее его решение, может оказаться очень хрупким. Например, лидеры Азербайджана и Армении пришли к мирному решению конфликта, тем самым азербайджанцы и армяне должны сосуществовать на одной территории. Но это возможно лишь при наличии доверия у обеих сторон. И может возникнуть ситуация, когда какая-нибудь заинтересованная третья сторона извне спровоцирует конфликтную ситуацию, которая может закончиться летальным исходом для кого-то из конфликтующих — армянина или азербайджанца, и тогда миру конец. После долгих лет взаимной ненависти — это вполне очевидный пример. Мы работаем над тем, чтобы впоследствии не допустить подобных кризисных ситуаций.
— Кто входит в эту группу молодежи?
— Там очень много людей самых разных профессий. Кто-то занимается конфликтологией, часть просто студенты, есть и те, кто интересуется искусством и так далее…
— А где обычно встречаются представители конфликтующих сторон?
— Понятно, что это невозможно сделать в Азербайджане или Армении. Если говорить о регионе, то, как правило, в Грузии. Если за его пределами, то в какой-либо европейской стране. Кроме этого в рамках нашего проекта часто организовываются учебные поездки, обычно в те страны, на территориях которых были конфликты и которые имеют хороший опыт его урегулирования.
Например, была поездка в Северную Ирландию, и мы воочию смогли убедиться, как они живут, несмотря на то, что долгие годы были в конфликте с Британией. Наша молодежь изучает этот опыт, и решает насколько их пример, хотя бы частично, но может оказаться полезным в вопросе урегулирования карабахского конфликта. На мой взгляд, очень интересная Аландская модель урегулирования конфликта. Речь идет об Аландских островах, которые находятся между Финляндией и Швецией. Мы даже проводили в Баку с нашей группой «круглый стол», посвященный данной модели.
— Расскажите немного об этой модели?
— Аландским островам сегодня дана автономия в широком смысле этого слова. Она фактически совмещает два несовместимых понятия — право народов на самоопределение и территориальную целостность. Сами аландцы — это в своем большинстве шведы, которые живут на территории Финляндии. Но при этом, их модель показала, что, не нарушая принципа территориальной целостности, народ получил право на самоопределение. Хотя в определенный период времени они хотели отделиться от Финляндии и присоединиться к Швеции (то есть присоединить Аландские острова к Швеции). Однако Лига Наций (международная организациясуществовавшая до ООН) в 1921 году своим решением оставила Аланды Финляндии, но с очень высоким статусом самоуправляющейся провинции. В итоге сами аландцы потом поняли выгоду этого решения для развития их идентичности.
— То есть, если применить эту модель в отношении карабахского конфликта, то получается что эта территория останется при Азербайджанской Республики, а жители Карабаха получат широкую автономию?
— Да, в принципе так, но очень многое сегодня упирается в детали. Поскольку вокруг Нагорного Карабаха еще семь оккупированных районов. Изначально надо понимать, как будет идти вопрос возвращения азербайджанцев на эту территорию, как дальше будет определяться статус самого Нагорного Карабаха, кто будет участвовать в референдуме, и где конкретно он будет проходить.
— Говоря о встречах армянской и азербайджанской молодежи, как они обычно проходят?
— На первых встречах было тяжело, ну все приходит с опытом. Как правило, в ряды молодежи входят не только представители Армении, но еще и те армяне, которые проживают в Карабахе. Аналогично и с азербайджанской стороны, так как во встречах участвуют и азербайджанцы из Карабаха. Да, безусловно, возникают какие-то небольшие споры, но перед подобными встречами, мы, конечно, проводим тренинги, чтобы подготовить их к мероприятию.
— Готовы ли азербайджанская и армянская молодежь мирно сосуществовать?
— Я думаю, что сегодня рано об этом говорить. Но положительные просветы уже есть. Более широко работать с обществом не получается, поскольку оно не совсем правильно воспринимает инициативы по установлению контактов между людьми. А события апреля 2016 года еще больше усугубили ситуацию. Но это не означает, что мы опустим руки и перестанем работать. Я хочу повториться, что даже если правительства обеих стран придут к мирному соглашению, без примирения и согласия граждан что-либо изменить не удастся.