НУРАНИ
Стоит ли ставить точку в истории очередной вспышки волнений в Иране? Эксперты весьма уклончиво отвечают на этот вопрос. С одной стороны, протесты подавлены, на улицах противников властей сменили их сторонники, разрешен даже доступ к соцсетям. С другой, многие аналитики предупреждают: прекращение «уличной» активности еще ничего не значит.
Огонь может просто «уйти в глубину», как пожар на торфянике — со всеми, как говорится, вытекающими. Тем более, что на сей раз двигателем протестов стало социальное недовольство, а с ним власти ИРИ вряд ли смогут справиться быстро и надежно. Тем более трудно прогнозировать политические результаты волнений.
Так или иначе, новости из Ирана сегодня ловят во многих региональных, и не только региональных, столицах. Армения здесь не исключение. Новостей, и прежде всего «эксклюзивных», тут немного. А интерес огромный. Armenian Report цитирует местного аналитика Акопа Бадаляна: «Что происходит в Иране, есть ли внешнее вмешательство, или это вариант самозащиты, избранный властями страны? Не является ли происходящее отражением борьбы различных группировок во власти самого Ирана, и не пытаются ли реформисты, к которым относится и Рухани, снизить силу власти клерикалов?» — вопрошает эксперт.
После чего сам же отвечает: «Иран — страна закрытая, и сложно делать какие-то выводы издалека. Тем более, что власти Ирана ограничили также интернет-сообщение, поэтому сложно судить, идет ли речь о продолжении так называемой арабской весны. Одно очевидно — Иран как государство имеет очень характерную структуру, своеобразную жизненную философию и отличается от государств, где происходила арабская весна, ресурсом государственности. Иран — крайне жизнеспособное государство».
А затем переходит к главному: «Очевидно и то, что стабильность в Иране крайне важна для Армении. Иран — не просто обычный сосед Армении, а важный партнер как по экономическим, так и по военно-политическим вопросам, в том числе «Арцахской проблеме» (здесь и далее кавычки наши — Ред.). Стабильность и прогнозируемость ситуации в Иране крайне важна для Армении, от этого зависят также жизнеспособность и эффективность присутствия Ирана на Кавказе, на что проецируется и безопасность и интерес Армении».
И добавляет: «Примечательно, что несколько недель назад в иранской прессе широко освещалось интервью «министра иностранных дел Арцаха», и иранская сторона фактически дала возможность «Арцаху» заявить о своих программных подходах, что стало своеобразным признанием субъектности «Арцаха», с осязанием столь деликатной темы, как «арцахо-иранская граница».
Здесь бы, конечно, господину Бадаляну, и не только ему, надо бы напомнить, что никакой «арцахо-иранской границы» не существует в природе. А есть оккупированный Арменией участок границы Ирана и Азербайджана. Но не менее важно другое.
Для того, чтобы понять всю деликатность ситуации, позволим себе озвучить такой вопрос: а в чем именно состоит важность для Армении такого партнера, как Иран? Несмотря на десятилетия разглагольствований о дружбе и партнерстве, между двумя странами до сих пор нет по-настоящему крупных экономических проектов. Транзит? Теоретически, конечно, да, но основная «коммерческая» транзитная нагрузка падает на Грузию, по территории которой можно выйти и к Черному морю, и в Россию.
Другое дело — транзит не коммерческий, а военный. По территории Грузии, к примеру, «Искандеры» из России в Армению не повезешь. А через Иран, который имеет выход и к Каспийскому морю, и в Персидский залив, и границу с Арменией — пожалуйста. Да и оккупированная азербайджано-иранская граница, находящаяся вне контроля законных властей и выведенная во внеправовое пространство, — лучшее место для контрабанды всего чего угодно, вплоть до самого современного оружия. Которая та же Россия, к примеру, нередко поставляет таким «клиентам», в сделках с которыми ей совсем не хочется лишний раз «светиться».
Одно только это подогревает интерес армянской аудитории к событиям в Иране. Уязвимость своей страны здесь осознают, в том числе и в иранском контексте. Окажутся, к примеру, там у власти в результате очередной серии волнений прозападные либералы — и для Армении это означает катастрофу: у нее просто не оказывается хотя бы относительно надежного коридора для поставок оружия из России. Со всеми вытекающими, прежде всего в карабахском измерении.
Но не только это пугает Армению.
В самом деле, за волнениями в Иране СМИ следили весьма пристально, но вот даже самые искушенные аналитики не всегда могли ответить на вопрос, представители какого политического лагеря вышли в Иране на улицы. Однако даже беглый взгляд показывает: в Иране немалую долю протестующих составили сторонники персидского национализма и паниранизма. А кое-кто с тоской заговорил даже о временах бывшего шаха.
Показательно, что в те же дни на сайте ереванского «Спутника» ветеран армянской журналистики Сергей Баблумян напомнил, что в Иране и при шахе армянам жилось весьма неплохо.
«Говорят, Иран невозможно представить без трех вещей: нефти, красивых женщин и черной икры. К этому следовало бы добавить и армян. В современном Иране их проживает до пятисот тысяч, большей частью — в Тегеране. Отчего к нам такая милость? — рассуждал Баблумян. — В Иране получилось примерно так, как в России при Петре Первом. Великий российский реформатор в одном из своих указов предписал: «Армян как возможно приласкать и облегчить в чем пристойно, дабы дать охоту для большего их приезда».
Точно так особыми привилегиями наделил армян и шах Реза Пехлеви. При нем мы стали занимать высокие посты в политических, экономических и культурных сферах, нас стали переселять из провинции в столицу, для нас строились церкви, школы, мы были представлены в парламенте страны, удвоилось количество армян в Тегеране». Подтекст ясен: даже если в Иране произойдут масштабные политические перемены, для Армении все может оказаться не так уж плохо.
Только вот это благодушие в Ереване разделяют не все. Тем более, что «широко известный в узких ереванских кругах» аналитик агентства «Регнум» Станислав Тарасов подпортил настроение местному бомонду, напомнив, что живут в Иране не только персы.
«По оценкам справочника CIA — The World Factbook, по состоянию на июль 2010 года в Иране проживали 76?923?300 человек. Из них 51% составляют персы, 24 — азербайджанцы, 8 — гилянцы и мазендеранцы, 7 — курды, 3 — арабы, по 2 — луры, белуджи, туркмены и 1 — остальные. При этом персоязычных, то есть говорящих на фарси и диалектах, лишь 58% населения, остальные используют тюркские языки, курдский, арабский, лурский и прочие, — напомнил эксперт. — Как пишет известный российский иранист Елена Галкина, в настоящее время — во всяком случае, публично — так называемое иранское «нациостроительство» успешно продолжается в рамках религиозно-национальной идеологии, что можно считать в некоторым смысле реализацией доктрины паниранизма. Переход на идеологию персидского национализма, персидской идентичности может быть связан только с распадом государства».
Добавим от себя: прецеденты в новейшей истории уже есть. Достаточно вспомнить, как Слободан Милошевич попытался сделать ставку на сербский национализм в многонациональной Югославии — закончилось все распадом страны и боснийской войной.
Вот и теперь в Армении понимают: попытка «отыграть назад» все, что произошло в Иране после февраля 1979 года, реставрировать монархию и вместо клерикализма сделать ставку на персидский национализм, вполне может закончиться распадом страны. И тогда уже по ту сторону 42-километровой границы окажется уже не Иран, а Южный Азербайджан, где вряд ли будут относиться к Армении с прежним благодушием. Это, конечно, пока еще прогноз, но с каждым днем и с каждым сообщением о волнениях в Иране он становится все более реальным.