НУРАНИ
Любые транспортные коммуникации, будь то шоссе, железные дороги, мосты или трубопроводы, возводятся, прежде всего, с понятной целью: доставить товары из точки «А» в точку «В» по возможности быстро, дешево, надежно и без потерь.
Конечно, параллельно с этим ставятся задачи и политические, а то и военно-стратегические: по шоссейным и железным дорогам можно возить не только лес и уголь, а еще и перебрасывать войска. Трубопроводы военного назначения — тоже не оксюморон.
Как утверждает в своей книге «Последняя республика» Виктор Суворов, он же Виктор Резун, накануне нападения Гитлера на СССР в Советском Союзе шла горячая дискуссия: переходить на танки с дизельным двигателем или предпочесть бензиновый, то есть карбюраторный? Дизель давал важное преимущество: танк, оснащенный таким двигателем, поджечь куда труднее, чем тот, где двигатель работает на бензине. Ответ, казалось бы, очевиден. Но не все так просто.
Как напоминает Суворов, «Красная Армия готовилась воевать на территории противника. Вероятные противники до нашего уровня развития боевой техники никак не дотягивали, дизели не использовали и даже не планировали. Советский Генеральный штаб сделал расчеты, которые не радовали. Если пятнадцать-двадцать тысяч советских танков бросить в Западную Европу, то потребуется очень быстро подавать наступающим армиям десятки тысяч тонн дизельного топлива. При отходе противник будет взрывать мосты и железнодорожные пути. Подвезти топливо в таких количествах будет трудно, захватить в Западной Европе — невозможно: противник дизельным топливом не пользуется и о том не помышляет. Потому вопрос: переходить Красной Армии на дизельные двигатели или не переходить? Если не переходить, то танки будут такими, как у всех, — пожароопасными. Зато в случае нашего наступления не будет проблем с топливом, его можно будет захватывать у противника. В Западной Европе на каждом перекрестке — бензоколонка. А если перейти на дизели, то танки станут лучше, но из-за отставания всех других стран в этом вопросе мы рискуем остаться без топлива в самый драматический момент освободительного похода».
Выход вскоре нашли. «В конце концов сторонники дизеля победили. Это не означало отказа от планов вторжения, просто были разработаны методы подачи большого количества топлива вслед наступающим войскам — трубопроводы подтянули к границам и создали запасы труб для быстрого наращивания магистралей на захваченных территориях», — напоминает Суворов.
Российский газпромовский проект «Северный поток», так же как и нынешний «Северный поток-2» строили, конечно, не для обеспечения войск в случае вторжения. Но вот назвать этот проект полностью коммерческим тоже язык не поворачивается. Потому как эти «нитки» имели и имеют вполне прозрачное «карательное» назначение: обойти непокорную Украину и Польшу и лишить их доходов от транзита российского газа. Формально Россия, как известно, возлагала именно на Киев вину в перебоях с поставками газа в Европу в середине «нулевых», но в эту неумную маскировку поверили далеко не все.
Тем не менее показательно, с какой радостью российские СМИ подсчитывают ущерб, который нанесет Украине запуск «Северного потока-2». Тем более что это можно сделать как бы от чужого имени. В случае запуска газопровода «Северный поток-2» украинская экономика может потерять 3% ВВП, заявила посол США в Украине Мари Йованович на конференции Oil&Gas в Киеве. По ее словам, запуск газопровода приведет к тому, что объем российских углеводородов, проходящих через газотранспортную сеть страны, снизится. Украина лишится $2,7 млрд доходов от транзита в год. «Это может привести к потерям в размере до 3% ВВП страны», — сказала Йованович.
Только вот… у России вряд ли получится чувствовать себя победителем.
Напомним: если к «Северному потоку-1» Европа отнеслась по большей части индифферентно, то «Северный поток-2», к реализации которого Москва приступила уже после «крымнаша», вызвал куда более жесткое противодействие. Как теперь сообщает «Немецкая волна», Еврокомиссия уже 8 ноября предложит распространить правила Третьего энергопакета Евросоюза на трубопроводы, которые идут в ЕС из третьих стран, то есть, и на «Северный поток-2». Третий энергопакет ЕС, в частности, предусматривает, что поставщик газа не вправе владеть магистральными трубопроводами на территории ЕС.
Он также требует от владельцев газопроводов предоставлять доступ к транспортным мощностям другим компаниям. С начала этого года ЕК пытается получить мандат от стран-членов ЕС на переговоры об условиях эксплуатации «Северного потока-2». Пока ей это не удается, но ситуация явно меняется не в пользу Москвы. А как ошарашенно сообщает «Независимая газета», «вопреки российским планам газопровод «Северный поток-2″ не заработает в 2019 году, заявляют в Еврокомиссии (ЕК). Вместо него предлагается другой план, который президент Украины Петр Порошенко уже назвал революционным транзитом».
«Срок действия контракта истекает в 2019 году, и к этому времени европейские компании могли бы перенести пункты приема российского топлива непосредственно на границу с РФ. В таком случае в будущем Украина предоставляла бы транзитные услуги уже не РФ, а Евросоюзу», — предложил президент Украины Петр Порошенко.
То есть, инициатива главы Украины предусматривает, что после 2019 года, когда завершится действие текущего контракта, европейцы могли бы забирать российский газ не на западной границе Украины, как сейчас, а на восточной. Об этом же в начале этой недели сообщил и вице-премьер Украины Владимир Кистион. Он, в частности, указал на то, что, если точка передачи газа для европейских потребителей будет перенесена с западной на восточную границу страны, то Киев готов рассмотреть возможность возврата к прямым закупкам газа у РФ. В этом случае у России уже не будет возможностей закачивать газ на оккупированные украинские территории Донбасса, а затем требовать у Киева эти поставки оплатить. Но даже не это главное.
К явному неудовольствию Москвы, новый план подразумевает переход Украины в «европейский лагерь» еще по одному вопросу — теперь уже газовому.
Но если это еще Москва готова пережить, то вот удар по «Северному потоку-2» для нее — куда более пугающая новость. Потому как речь идет о новом этапе «отжимания» РФ с европейского рынка газа. А тут уже лучше не забывать, что для России нефть и газ — это основной экспортный ресурс. И «отжимание» с платежеспособного и емкого европейского рынка обещает ей серьезные неприятности.
Уже сегодня РФ вынуждена ввязываться в рискованные и ненадежные схемы, чтобы снизить финансовые потери в результате санкций. Напомним: военный корреспондент британской «The Times» Энтони Ллойд выяснил, что РФ уже более 18 месяцев ведет снабжение нефтепродуктами группировки «Талибан» в Афганистане — это расследование приоткрыло занавес над стремительно растущей нефтяной активностью Москвы в Центральной Азии. По оценке британской газеты, угрожающие властям Афганистана талибы благодаря поставкам топлива от российских компаний через «узбекский сервер» получают ежемесячно как минимум по $2,5 млн.
Украинские аналитики, в свою очередь, напоминают и о другом. Крупнейшие продавцы бензина в Кыргызстане — это российские «Газпромнефть» и «Роснефть». В Узбекистане ведущую государственную сеть АЗС связывали до начала 2017 года с компанией Zeromax, которая принадлежала дочери бывшего президента Гульнаре Каримовой. Ныне эта сеть перешла под влияние главного продавца сырья для местных НПЗ российской «Лукойл». До недавних пор она получала сырье по схемам замещения с Ираном, а Zeromax питался иранским нефтяным конденсатом, который поступал из группы «Газпром».
Эти схемы замещения поставок между РФ и Ираном в период санкций превышали 20-22 млн. тонн нефти и конденсата в год и более. Как указывают эксперты, «в целом, схемы по обходу санкций против Ирана были одной чуть ли не самой крепкой и долгосрочной статьей российских валютных нефтяных доходов: иранцы продавали россиянам в Азии, а россияне иранским агентам в Европе. Где цены были больше, а где меньше, вполне понятно, что в Азии. Как и очевидно то, кто на ком в этих схемах «наваривался».
Точнее не на ком, а на чем: на санкциях, тормозящих развитие Ирана». Но теперь санкции с Ирана сняты. А конкуренция на рынке Центральной Азии обостряется. «На фоне двукратного падения мировых цен российские экспортеры нефти чувствуют себя все более неуютно. Они все чаще вынуждены уступать права экспорта посредникам, вроде трейдеров Glencore и Trafigura. То есть, за исключением прямого эмбарго на нефть и блокировки расчетных систем, российские экспортеры чувствуют себя на большинстве мировых рынков уже почти так, как когда-то чувствовали себя иранцы.
В таких новых условиях весьма изолированный от глобальной интеграции нефтяной рынок Центральной Азии продолжает сохранять свою привлекательность — он приобретает для Москвы ту же прелесть, которую когда-то имел в глазах Тегерана. Здесь никто, как в США, Канаде ЕС и Японии не ограничит кредиты. И уж тем более, не арестует счета или начислит штрафы» — отмечает украинский сайт LB.ua.
Понятно и другое. Энергетическое давление было и остается для Москвы важным способом добиться политической лояльности. По традиции такую политику Кремль вел на постсоветском пространстве. Но не сказать, чтобы ее результаты так уж радовали Кремль.
Как отмечает украинский аналитик Юрий Пойта, «ошибочность политики Москвы на постсоветском пространстве приводит к уменьшению ее влияния в регионе. Кремль полагается, главным образом, на энергетическую зависимость бывших советских республик от российских ресурсов. Однако недавние тренды показывают стремление соседей вести более независимою политику и диверсифицировать свои отношения в пользу других стран. Силовые способы, как показал опыт в Грузии (а также в Украине), не могут вернуть лояльности правительств государств и еще более увеличивают недоверие к Москве».
Пока эти процессы не затронули Центральную Азию, но как долго будет длиться это «пока», сказать трудно. И если на этом фоне перед Россией закроются очередные «евродвери», экономические и политические потери РФ будут весьма ощутимы.