НУРАНИ
Называть историю человечества «историей войн» даже как-то не оригинально. Как свидетельствует история, первой войной, исход которой решила артиллерия, была осада Константинополя войсками Султана Мехмета Фатиха.
Уже во время Первой мировой войны появились танки, подводные лодки и самолеты, они же решили исход Второй мировой войны. А вот первой «войной в прямом эфире» стала уже операция «Буря в пустыне».
Сегодня война немыслима, если угодно, без «медийных персонажей». Каковым в войне на Донбассе стал Виктор Агеев, попавший в украинский плен российский «контрактник», и его мама Светлана, та самая учительница английского языка из алтайского поселка, которая мямлила перед камерами: я не знала, что мой сын воюет, по телевизору говорили, что наших (т.е. российских) солдат там нет…Обещала даже лично отправиться в Киев похлопотать за сыночка.
В украинской и российской либеральной прессе, не говоря уже о соцсетях, откликнулись целым валом язвительных комментариев: что же, госпожа Агеева так ни разу и не усомнилась в официальной «установке»? Она, педагог английского языка, не читала и не слышала ничего о войне в Украине, кроме той пропаганды, которая льется сегодня с российского телеэкрана? Или просто в решающий момент позабыла, пардон, «включить думалку»?
А госпожа Агеева продолжает оставаться в фокусе внимания. Она уже во время встречи с сыном выдала целую серию обкатанных «усредненно-миротворческих» штампов в стиле: «Вывод таков надо сделать, что люди не должны стрелять друг в друга. И страны должны не воевать, а дружить. И чтобы наши политики подумали об этом, чтобы не создавались такие ситуации больше с нашими детьми». И, наверное, рассчитывала, что у украинской аудитории от этого ее спича навернутся на глаза слезы умиления, сыночка выпустят из СИЗО и позволят вместе с мамочкой выехать на Алтай (куда ему, кстати говоря, совсе не хочется), в Киеве тут же восстановят проспект Ватутина, отменят запрет на георгиевские ленточки, и…
Только вот в Украине ее слова вызвали не «мимимишные» всхлипывания, а понятное и справедливое возмущение. Может быть, спрашивали здесь, поинтересоваться, кто и в кого начал стрелять? И как быть с призывами дружить, если Россия захватила у Украины Крым, если продолжается война на Донбассе? И если ваш, госпожа Агеева, сын явился на чужую землю с оружием?
Только вот…с такими «усредненно-миротворческими» фразочками выступает не только госпожа Агеева. С российских экранов не только клеймят «бандеровцев», но и регулярно увещевают, что Украина и Россия — это, дескать, «братские страны», что их народам нужны мир и сотрудничество, а не война…
И остается только удивляться, как это похоже на многочисленные «усредненно-миротворческие» призывы, с которыми регулярно выступают представители армянской и околоармянской политической «тусовки»: нашим народам все равно оставаться соседями, как можно в XXI веке «держать в блокаде» соседнюю страну…Их активно поддерживали и поддерживают разного рода зарубежные НПО, которые охотно организуют этакие «пикниковые» встречи где-нибудь в «третьей стране» и бурно возмущаются, когда азербайджанские журналисты и эксперты задают не самые удобные вопросы: вы предлагаете мириться и открывать дороги вот прямо сейчас? Пока Нагорный и равнинный Карабах под оккупацией? Пока не решен вопрос возвращения беженцев и вынужденных переселенцев?
Самое интересное, что в те же дни, когда на страницах «Новой газеты» и в эфире радио «Свобода» и «Эхо Москвы» едва ли не ежедневно появлялась «мама Виктора Агеева», в Азербайджане обсуждали свою «миротворческую сенсацию» — письмо неназванного армянского солдата «другу из Азербайджана» с теми же слезливыми рассуждениями на тему «мир лучше войны», «мне самому эта война не нравится» и т.д, что тоже вызвало в социальных сетях реакцию, далекую от слез умиления.
И напоминали: не получится прийти с оружием на чужую землю и одновременно рядиться в тогу миротворца. Если ты против войны, если не хочешь быть убитым и убивать — сожги свою повестку, как это делали американские призывники во время войны во Вьетнаме и протестов против нее, беги за границу и проси политического убежища, стой там на улице с плакатом «Я не хочу умирать непонятно за что». Но если ты с оружием и в окопе, а окоп этот — на чужой оккупированной земле, тут уж письмами не прикроешься. Во всех смыслах.
Но…так ли уж случайны и спонтанны эти попытки оккупантов внезапно предстать в образе миротворцев?
А вот здесь надо бы поподробнее. Люди в погонах, как известно, любят планы. В сейфах генеральных штабов хранятся детально прописанные и просчитанные примерные сценарии, как, вероятнее всего, будут развиваться события, если, к примеру, Северная Корея ударит своими ракетами по США, Китай решит применить силу в районе архипелага Спратли, а Аргентина вновь попытается присоединить к себе Фолклендские острова. В этих планах принимается во внимание если и не все, то многое: соотношение живой силы и техники, мобилизационный ресурс, эффективность командных цепочек, возможная международная реакция и общественное мнение внутри страны, даже погода.
Планы многократно «проигрывают» на хрестоматийном ящике с песком, который сегодня, впрочем, все чаще заменяют компьютеры. Их составляют на случай войны своей и чужой, внезапного нападения на собственную страну и на своего союзника. И — будем откровенны — кое-где чертят стрелы в направлении соседних стран, планируя агрессивные войны и территориальные захваты. Как учат военные историки, это нападение на твою страну извне может быть неожиданным и внезапным. А агрессивную войну не начинают спонтанно, под влиянием минутного импульса — ее почти всегда готовят загодя.
Но…почти никто из потенциальных агрессоров не планирует затяжной и изнурительной войны с «грузом 200», вопросами матерей: «За что умирают наши сыновья?» и теми самыми пленными вроде Агеева или Ерофеева, которые начинают раздавать интервью и публично признаваться, что они на самом деле никакие не «отпускники», а военную форму купили вовсе не в «любом универмаге».
В планах, заботливо отработанных на ящиках с песком и экранах мониторов, как правило, рисуется картина «маленькой победоносной войны», этакого «блицкрига», малой кровью и на чужой территории: решающий перевес в живой силе и технике, «фактор внезапности», катастрофические для противника. Вернее сказать, жертвы уже первых дней и недель войны — и желанная капитуляция. Но это в планах. А в реальной жизни что-то пошло не по сценарию.
Да, Армении, от имени которой воевали российские регулярные части, оттяпать у Азербайджана, где еще не было собственной армии, сначала Нагорный, а затем равнинный Карабах удалось сравнительно легко. Но уже в 1994 году азербайджанская армия перейдет в контрнаступление и освободит Горадиз.
Теперь же результаты апрельских боев прошлого года тем более не оставляют сомнений: расстановка сил изменилась, и не в пользу агрессора, легкой прогулки по азербайджанской территории с попутным грабежом крестьянских домов уже не будет, да еще, того и гляди, вообще вышибут с оккупированных земель…К тому же потери на линии фронта армия несет каждый день, и даже если Арцрун Ованнисян каждый раз изворачивается (что при его комплекции не так-то просто) и изобретает то «ДТП», то «овраг», то еще что-нибудь, существо дела от этого не меняется.
Впрочем, линия фронта — не единственный для Армении источник неприятных новостей. Сдвигается ситуация и на дипломатической арене. Где вдруг выясняется, что подчищенные напильником монеты династии Ильдегезидов, которые в Ереване пытались выдать за древнеармянские, мало кого интересуют, а вот принцип территориальной целостности — в основе международного права.
Несмотря на все старания, не получается вынести за скобки и экономику, где, как оказалось, агрессия имеет свою цену, выраженную в долларах и центах или, если угодно, в драмах и лумах. Особенно с учетом реального экономического веса Азербайджана и Армении.
И теперь, когда угар от успехов ранних девяностых безнадежно улетучился, о прежней монополии на общественное мнение остается только вздыхать, восстановление территориальной целостности Азербайджана военным путем — это вполне реальная перспектива, и самое главное, у страны, которой надо где-то находить деньги на пенсии, зарплаты бюджетников, обслуживание набранных долгов и отпуск Сержа Саргсяна в Баден-Бадене, банально не сходится дебет с кредитом, в Ереване решили дружно изобразить «финт ушами» и заняться миротворчеством. Только вот при этом мириться, открывать дороги и ездить друг к другу в гости предлагали здесь и сейчас, пока армянские войска продолжают оккупацию 20% территории Азербайджана. И некоторые раскрученные «миротворцы» даже имели наглость заявлять в интервью: дескать, настоящий мир должен быть без «предусловий».
В этом, по совести говоря, и состоит разница между настоящим миротвочеством и попытками оккупантов вырядиться едва ли не в белые хитоны с ангельскими крылышками. Потому как все войны, конечно, заканчиваются миром, но настоящий мирный договор прежде всего предполагает уточнение границ, а не расписание приграничных ярмарок или встреч политологов где-нибудь в третьей стране. А пресловутый «мир без предусловий» — это не более чем неумная попытка навязать капитуляцию под жиденьким соусом «околомиротворческих» лозунгов. И да, пикантная деталь — проделать это ереванские политтехнологи пытаются в то время, когда расстановка сил по всем фронтам меняется не в пользу Еревана.
Впрочем, сами ли ереванские политтехнологи додумались до такого гениального маневра — большой вопрос, потому как по очень похожему сценарию развивались события и в Украине. Эта страна еще в первые годы после восстановления своей независимости добровольно отказалась от ядерного статуса, подписав Будапештский меморандум, где ведущие державы, как были уверены в Киеве, гарантировали защиту территориальной целостности Украины. Свою армию здесь, конечно, создали, но в глубине души в Киеве были уверены: шансы, что страна подвергнется внешней агрессии, невелики. Даже события вокруг косы Тузла не стали «сигналом тревоги».
Дальнейшие события тоже известны слишком хорошо. Весной 2014 года Россия оккупирует украинский Крым. На фоне паралича власти в Киеве и откровенного предательства некоторых военных чинов на самом полуострове эту задачу удается решить сравнительно легко.
Затем наступает черед Донбасса, и есть как минимум серьезные основания предполагать, что одним только «ржавым поясом» шахт и металлургических заводов Россия ограничиваться не собиралась: планировали, по всей видимости, наступать до Одессы, «пробивать коридор» к Приднестровью и вообще отрезать Украину от моря. Но…затем сценарий оказался сломан. Украина «на ходу», в условиях реальной войны, сформировала собственную боеспособную армию.
И это еще не все неприятности. Россию не на шутку воодушевляла нулевая реакция мирового сообщества и на агрессию Армении против Азербайджана, и на ее собственное вторжение в Грузию в августе 2008 года. Где, кстати, тоже был свой «Виктор Агеев» — младший сержант Глухов, тот самый, который просто дезертировал из части, где служил, потому что его не водили в баню и не кормили досыта, шел в Цхинвали, вышел на Тбилиси, а там попросил политического убежища и затем, уписывая с аппетитом гамбургер в местном «Макдональдсе», делился военной тайной: он находился на учениях в Южной Осетии еще с июня, где уже вовсю рыли окопы и готовились к войне, в то время как «вероломно обстреливать мирно спящий Цхинвали» такая-сякая Грузия, по версии Москвы, начала только в августе.
Но мировое сообщество предпочло этого не заметить: на повестке дня была очередная «перезагрузка», и на реалии войны в Грузии было так удобно не обращать внимания. В Москве были уверены: с Украиной тоже «прокатит».
Но не «прокатило». Запад встрепенулся и вспомнил о территориальной целостности. Против РФ ввели санкции, и санкции эти работают. Попытка же ответить «контрсанкциями» Запад не сломила, а вот по самой России ударила, и ой как больно. Экономическая и политическая цена агрессии против Украины оказалась для РФ куда выше, чем это казалось «на стадии планирования», и эта цена продолжает расти. Еще выше «цена оккупации» оказалась для жителей того же Крыма, многие из которых весной 2014 года рвали перед веб-камерами украинские паспорта, активно «постили» свою радость по поводу оккупации в соцсетях и взвизгивали от радости, любуясь фейерверком над Владимирским собором.
Теперь соцсети переполняют жалобы на высокие цены, на невозможность получить «шенген» (притом что у Украины вообще «безвиз») и поражающие своей наглостью и откровенностью вопли: «Ну да, мы совершили тогда ошибку, а теперь нам что, с голоду умирать?» Отделаться советом «Денег нет, но вы держитесь!» уже не получится. В Кремле внезапно осознали, что вместо «маленькой победоносной войны» ввязались в войну долгую и изнурительную, где будут и «груз 200», и «контрактники Агеевы» со своими мамами, и экономические проблемы, и «нерукопожатный статус» на мировой арене, и самое главное, шансов выиграть эту войну не просматривается.
И вот на этом фоне в Москве кое-кто активно и публично пытается примерить на себя роль миротворца, называет Украину «братской страной» и призывает мириться. А в Украине спрашивают: как вы представляете себе этот мир сегодня и сейчас? В то время, пока продолжается оккупация Крыма, на фоне непонятного статуса Донбасса и прочих «неудобных реалий»? И, если уж быть до конца откровенными, то на кого столь примитивной уловкой пытаются произвести впечатление и в Ереване, и в Москве?
Впрочем, если основными методами политики становятся вооруженный захват и грабеж, то и дипломатия может быть только «разводкой». А «разводка», да еще и столь примитивная, к тому же от лица субъекта с безнадежно испорченной репутацией, вряд ли окажется такой уж удачной. А что же до попыток обрядить оккупантов в хитоны «миротворцев», то, простите за черный юмор, если эти самые оккупанты не уберутся с чужой земли, то эти самые ангельские крылышки им будут «светить» в совсем другом «прочтении».