НУРАНИ
Когда на Земле возник первый город, историки ответить затрудняются. На «пальму первенства» претендуют Газиантеп и Афины, Чатал-Уюк и Балх. Своей древней историей могут похвастать Иерусалим и Пловдив, Дамаск и Киркук.
К тому же нет полной ясности, что считать городом, а что — просто «поселением», в особенности если речь идет о городах, основанных за 4-5 тысяч лет до новой эры, и не стоило ли бы отсчитывать историю Баку с наскальных рисунков Гобустана.
Но в чем нет сомнений, так это в том, что с того момента, когда на месте нового города закладывается в землю первый камень, и до той минуты, когда его покидает последний житель, города строятся, развиваются и — будем откровенны — меняются. Так что сегодня, в первой четверти XXI века, трудно найти в Старом Свете географическую точку, где на страницах газет не велась бы горячая дискуссия по принципу «снести нельзя оставить».
Где одни участники убедительно и аргументированно доказывают, что исторические раритеты надлежит всеми силами беречь, реставрировать и сохранять, а другие напоминают, что город живет и развивается, его не поместить под стекло в музее, как ценный, но, увы, «мертвый» экспонат, что необходимы новые парки, новые дороги и транспортные развязки, и вообще не все, что осталось от прошлых эпох, уже раритет, с которого надлежит с пиететом сдувать пылинки…
Вот и в Ереване разворачивается похожий спор — на сей раз о судьбе района Конд. Который одни предлагают снести, а другие — сохранить. Все как в лучших домах, то есть городах, Европы. Но в Ереване эта дискуссия имеет свою специфику.
Дело в том, что район Конд — это вовсе не «очарование старины», пусть даже требующей ремонта, а трущобы в своем классическом «прочтении»: лабиринт узких улочек, убогие и невообразимо тесные домики, построенные из «подручных средств», которые рассыпаются буквально на глазах, и бедность во всем — от деталей местного быта, которые можно наблюдать прямо в тесных двориках, до продуктовой лавки, которая играет роль местного супермаркета. Словом, местный аналог бразильских фавел, африканских «бидонвилей» или же постсоветского «нахалстроя».
И хотя считается, что этот район возник еще в XVII веке, чего-то такого, что бы безусловно заслуживало таблички «памятник архитектуры», здесь, увы и ах, не отыскать. При этом Конд расположен практически в центре города, в него упирается местный «новый Арбат» — Северный проспект, а с вершины холма, на который «взбираются» улочки Конда, открывается великолепный вид на Ереван. Словом, лучшее место для сноса и застройки, но…
Как предупреждают эксперты, на такую масштабную операцию, как снос и новая застройка Конда, у городских властей Еревана банально нет денег. Теоретически проект мог бы заинтересовать частных инвесторов, но, во-первых, на фоне миграции и всеобщего обнищания шансов продать квартиры и окупить строительство немного. А во-вторых, надо будет еще и расселять прежних жителей, и если учесть всю скученность и бедность местного населения, то задача эта не из легких. На этом фоне разговоры, что Конд — это последний уголок «старого Еревана», который надо сохранить, напоминали бы весьма наивную «маскировку», если бы не еще одно, куда более неприятное для Еревана обстоятельство.
Здесь попросту нет исторической застройки, которую можно было бы предъявить заезжим гостям — неважно, в качестве доказательства своей «древности» или же как подходящий фон для «селфи». И причина такого положения дел тоже известна слишком хорошо. Архитектуру привычно называют «застывшей музыкой».
Но не менее справедливо именовать ее застывшей историей. Сегодня в Бодруме, бывшем Галикарнасе, турецкие мечети соседствуют с выстроенной крестоносцами крепостью, на постройку которой пошли камни Галикарнасского мавзолея — одного из «семи чудес света», и прямо между городскими кварталами вдруг открывается взору античный амфитеатр, а в испанских Севилье и Гранаде буквально на каждом шагу можно наткнуться на архитектурное наследие Кордовского халифата — даже главный католический собор в Кордове, перестроенный из мечети, по-прежнему называют «Ла Мескита» — «Мечеть».
Вот и историческая застройка Иревана, ставшего столицей сначала независимой, затем советской, а теперь снова независимой Армении в результате уступки на переговорах с делегацией Азербайджанской Демократической Республики в 1918 году, слишком ярко и красноречиво свидетельствовала о мусульманском, вернее, азербайджанском прошлом этого города. Это касалось и великолепной городской цитадели — Иреванской крепости, и ханского дворца с зеркальным полом, где состоялась первая постановка грибоедовской пьесы «Горе от ума», и мечетей, и домов азербайджанской знати, и городских бань- хаммамов…
И с этой исторической застройкой поступили вполне по-большевистски — «до основанья, а затем…». Еще в первую половину ХХ века было объявлено о «реконструкции» Иревана, переименованного в Ереван. Эта самая «реконструкция» продолжалась до семидесятых годов. Были разрушены шесть из семи иреванских мечетей, ханский дворец, городская цитадель… А на их месте выстраивались здания с арками из розового туфа в стиле, который должен был считаться «армянским».
Город лишали истории, ему, как выражаются в голливудских блокбастерах, «стерли память» — все должен был заменить памятник «жертвам геноцида» и сопряженные с ним мифы. Но в какой-то момент в Ереване встрепенулись: да, неудобную историю столицы Армении «стерли», об азербайджанском прошлом города ничего не напоминает, но…ничего похожего на историческую застройку тоже нет. А это «не есть хорошо». И что же делать? Несколько лет назад в столице Армении на полном серьезе предлагали «передвинуть» в один район города дома армянских купцов, построенные в XIX — начале ХХ века.
Судя по всему, в столице Армении даже не стоит пытаться найти что-либо «немусульманское» постарше Туркманчайского договора, после заключения которого и началось переселение армян из Турции и Персии на земли Эриванского ханства. Правда, дальше разговоров дело не особо продвинулось. Как оказалось, «двигать» дома слишком сложно и затратно. В какой-то момент предложили разобрать, перенести и собрать заново «исторические» фасады, но и эта идея не встретила энтузиазма.
А на фоне такого дефицита исторической застройки и трущобы Конда сойдут за раритет. Что делать, если все более ценное просто уничтожено из-за неудобной биографии? Но теперь у этих «архитектурных размышлений» вокруг судьбы трущоб Конда появился новый «привкус». С какого-то момента свое безденежье в Армении стали рассматривать через политическую «призму». И задавать — пусть даже сами себе — весьма и весьма неудобные вопросы: если Армения — «форпост» такой большой, богатой и влиятельной России, то почему она не катается как сыр в масле? Еще недавно здесь многие шепотом обсуждали на кухнях, что Россия — о ужас! — теряет к своему «форпосту» былой интерес.
И для этого у нее, увы и ах, есть все основания. Да, конечно, в годы существования Российской Империи и СССР Армения была ценным и удобным «христианским форпостом» на границе с Турцией, но теперь все изменилось. Во-первых, сухопутной связи у Армении и России больше нет. Ни через Грузию, ни тем более через Азербайджан надежный военный транзит осуществить невозможно. Перебрасывать войска через Каспий, затем по территории Ирана — долго, дорого и ненадежно.
На берегах Каспийского моря из пяти государств три — тюркоязычные, большинство населения на севере Ирана — этнические азербайджанцы…И у тех, и у других в случае войны с Турцией вполне могут обнаружиться свои интересы. Страны, входящие вместе с Арменией в ЕАЭС и ОДКБ, уже голосуют в международных организациях против нее. Да тут еще нечто непонятное происходит между Россией и Турцией: то ли ссорятся, то ли мирятся, то ли опять ссорятся, но вслух об этом еще не сказано, и не исключено, что вновь помирятся…
В двадцатые годы короткое «потепление» закончилось тем, что Россия прекратила «продвигать вопрос» создания «Западной Армении» на территории шести турецких вилайетов. А если не сегодня, так завтра или через неделю нечто подобное произойдет с Карабахом? Форпост — всегда потенциальная «разменная монета». От таких параллелей армянских политологов бросало в пот и волосы вставали дыбом. В особенности после апрельских боев 2016 года.
Потом ереванская аудитория вроде бы поуспокоилась. По площади Республики торжественно прошествовали «Искандеры», на базе в Гюмри регулярно тренируются то летчики, то горные стрелки, то еще кто-нибудь. Армения для России — по-прежнему ценный союзник и «форпост», которому дарят оружие. А экономические трудности — это, увы, неизбежное следствие санкций и падения цен на нефть. В общем, «денег нет, но вы держитесь». Но теперь у армянского политического бомонда вновь «мурашки по коже» и холодный пот страха.
И страх этот навеян горячими новостями из Сирии, точнее, американским ракетным ударом по базе «Шайрат». Можно привести с десяток резонов, почему эффектные съемки стартующих в ночное средиземноморское небо «Томагавков» так напугали ереванский политический бомонд. Понятно, после такого поворота событий у большого друга армянского народа Башара Асада шансов удержаться у власти немного, а падение его режима многократно усилит позиции в регионе нелюбимой Турции. Это явно не лучший сценарий и для Ирана, еще одного близкого союзника Армении.
К тому же если Асаду «прилетело «Томагавками» за расправу над собственным мирным населением, то где гарантия, что завтра не спросят с Еревана за этнические чистки на чужой территории? Да, пока все вроде бы сходило с рук, но расклад сил меняется, и как долго будет продолжаться это самое «пока», политологи знают не лучше гадалки из тесных переулочков того же Конда.
Но самое страшное в другом. Бомбежка базы асадовских ВВС — это прежде всего болезненная «политическая оплеуха» для России, да еще такая, что сыплется после нее не только пудра с щек, как у Пьеро из сказки про Буратино. Как выясняется, заступничество Кремля еще ничего не гарантирует, в особенности если становится по-настоящему «горячо». То ли распиаренная до самого никуда российская ПВО не смогла перехватить «Томагавки», то ли после американского предупреждения здесь предпочли не ввязываться в «электронный воздушный бой», но удар по престижу российской военной группировки в Сирии оказался сильнее, чем даже по базе «Шайрат» как таковой.
Москва, конечно, выступила с парой-тройкой громких заявлений, которые встретили в соцсетях градом насмешек…но не последовало ни ответных ударов по американским эсминцам и авианосцам, ни переброски в Сирию дополнительных военных контингентов. А Дональд Трамп тем временем перебрасывает авианосную группу уже к берегам Северной Кореи — еще одного союзника России, и Москва не сказать чтобы активно этому противодействует.
Во всяком случае, корабли Тихоокеанского флота на выручку «товарищу Ыну» не идут. Все эти новости для Еревана означают лишь одно: Армения оказалась в «проигрывающей команде», и если даже Россия и не складывает над ней свой «зонтик», то вот этот «зонтик», как выяснилось, еще ничего не гарантирует. Словом, «вид с Конда на «Шайрат» оказался ой каким невеселым.