О.БУЛАНОВА
Не только Баку богат своими архитектурными сооружениями. Абшеронский полуостров в целом — это один большой музей под открытым небом. И основными его «экспонатами» являются древние башни. На сегодняшний день известно несколько хорошо сохранившихся башен: в поселках Раманы, Нардаране и две в Мардакянах.
Еще в нескольких селениях остались развалины или частично сохранившиеся башни, как, например, в Бильгя, Шагане и до недавнего времени в Гала; последняя сейчас восстановлена. Еще аль-Бакуви отмечал, что в каждом селении рядом с Баку имелась укрепленная цитадель с мощными стенами.
Любопытно, что за пределами Абшерона подобную башню можно найти лишь в селении Саадан Шабранского района. Так можно ли сделать вывод, что такие башенные постройки возводились только на Абшероне и характерны только ему? И самый главный вопрос — чем они были? Защитными крепостями?
Михаил Спиридонович Саяпин (1880-1945), журналист в газете «Каспий» и неутомимый исследователь родного Баку, умевший непредвзято взглянуть на его историю, писал в свое время об абшеронских башнях: «И нам приходится верить нашим ученым-историкам, что вот эти самолюбивые и гордые люди в прошлом были предусмотрительнейшими трусами и строили с огромным напряжением сил башни, в которых сказалось все архитектурное искусство для того, чтобы в них «прятали» своих жен и дочерей при нападении разбойников. Здесь нелепость громоздится на нелепость».
Далее Саяпин приводит следующие возражения. Во-первых, нападение могло быть внезапным, и жены и дети не успели бы добежать до башни. Во-вторых, эти башни могли спрятать не более ста женщин. В-третьих, нападавшим не было необходимости штурмовать эти «убежища», всех спрятавшихся можно было попросту выкурить дымом. И, наконец, в-четвертых: абсолютно бессмысленно было строить эти башни на виду у всех; нападавшие наверняка постарались бы прежде всего захватить их, чтобы не дать возможности кому-нибудь в них спрятаться.
Сейчас, пожалуй, никто из серьезных ученых не поддерживает теорию об оборонительном характере Девичьей башни, хотя это и не мешает экскурсоводам красноречиво рассказывать туристам о том, как здесь оборонялись от врагов.
Совершенно иначе обстоят дела с другими башнями Абшерона, хотя уже более 70 лет назад справедливые сомнения по поводу их оборонительного назначения высказал Саяпин. Башням Апшерона посвящено большое количество публикаций. Особенно много их было в 40-50-х гг. Лучшей публикацией тех лет является научная статья член-корреспондента АН Азербайджана Е.А. Пахомова (1880-1965) «Старинные оборонные сооружения Апшерона», опубликованная в 1947 г. В этой статье собран весь известный сегодня материал по всем башням Абшерона, кроме того в ней приводятся обоснования оборонного назначения этих башен, которые до сих пор принимаются многими специалистами.
Пахомов не поддерживал версию Саяпина, что не помешало ему сохранить в своем фонде саяпинские рукописи. Для более объективного освещения вопроса хотелось бы привести и аргументы Пахомова. В начале Пахомов сообщает сведения о всех сохранившихся абшеронских башнях и кроме уже приведенных в начале упоминает башни или их остатки в селениях Маштаги, Шувеляны, Кишлы, Бузовны…
Кроме того башни имелись близ селения Баладжары, между селениями Кишлы и Амираджаны, на мысе Калагя у Амбуранского маяка, у Дюбенди, а также три башни у Абшеронского маяка. Пахомов еще в 20-х гг. обнаружил там развалины двух из них, одна из которых сохранялась в то время до 2-3 этажа, третья, не найденная Пахомовым, вероятно, находилась на месте самого маяка и была снесена во время его строительства.
Таким образом, в селениях Абшерона было 19 башен. Если к ним добавить Девичью башню, Джебехану, встроенную в крепостную стену Ичери-Шехер (рядом с Исмаилие), башни на горах вокруг Баку и вторую башню в Бильгя, которая, по данным местных жителей, располагалась у Туберкулезного санатория, то число башен достигнет 24. Но наверняка, их было намного больше. Эти башни и другие оборонительные сооружения Апшерона Пахомов сгруппировал в пять типов.
Наиболее древними, по предложенной им схеме, являлась «круглая толстостенная многоэтажная башня». На смену круглым башням пришли «громадные, поражающие своей высотою и общими размерами четырехугольные, с округлыми глухими полубашнями по углам, башни-замки». Исходя из того, что эти башни были совершенно беззащитны перед артиллерией, т.к. представляют собой прекрасную мишень, Пахомов относит время их строительства к периоду от XIV в. до конца XV в. когда артиллерия на Востоке вошла во всеобщее употребление.
В наши же дни доказано, что башни строились и в XII в. Очередной тип — это чисто сторожевые башни, например, около с. Баладжары или напротив о-ва Пираллахы (Артем). Эти башни строились сравнительно небрежно, т.к. они не предназначались ни для защиты, ни для жилья, а имели чисто сигнальную функцию. Оборонительная функция четвертого типа сооружений (например, крепостные стены Баку) и сторожевая функция последнего типа бесспорны. Но чем же являются круглые и четырехугольные башни?
«Из дошедших до нас типов оборонных сооружений Апшерона, — пишет Пахомов, — древнейшим является круглая толстостенная многоэтажная башня со входом на уровне пола. Перекрытия между этажами образованы сводами кольцевой кладки. Лестница во второй и следующие этажи начинаются… на довольно значительной высоте — в целях лучшей защиты от неприятеля, если ему удастся ворваться в нижний этаж. Сама лестница устроена в толще стен. Окон в первом этаже нет, в следующем же они имеют вид щелей-бойниц, расширяющихся внутрь… и пригодных лишь для обстрела пространства, далекого от… стен. Оборону… вести через эти окна невозможно. Для этой цели предназначался самый верх башни… Обеспечение защитников водою во время осады достигалось устройством колодца внутри крепости или в непосредственной близости от нее, под защитой ограды, которой были окружены некоторые из них…
Трудно сказать, служили ли сами башни постоянным жилищем местных феодалов или же около них располагались не сохранившиеся ныне жилые постройки, а башни использовались только как убежище в военное время. Тщательность и солидность постройки и присутствие порою очень длинных строительных надписей… показывают, что постройке этих башен придавалось очень большое значение в глазах как феодалов, так и окрестного населения».
Т.е. Пахомов не утверждает, что в этих башнях укрывались все или часть населения селений. Он считает, что здесь мы имеем дело с замками феодалов. Однако из-за природных условий крестьян на Абшероне практически не было. Соответственно, не могло быть и феодалов, живущих за счет их труда.
Как указано в одном из описаний конца XVIII в., урожаи здесь низкие, и те бывают лишь «тогда, когда случится быть во время посеву дождю, а без того бывает большой неурожай. В том случае обыватели берут соль и белую нефть и развозят по соседним провинциям и меняют на хлеб». Только использованием доходов от этих товаров и участием личного труда населения (вероятно, безвозмездного — по мнению С.Велиева) можно объяснить размах этого оборонного строительства. Но земля Абшерона неплодородна, и за счет крестьянского труда не могли содержаться не только феодалы, но и сами крестьяне. Да и, какой интерес был у них строить безвозмездно башни, в которых в лучшем случае могли укрыться лишь семья феодала и его ближайшее окружение?
Как ни странно, основные возражения против оборонительных функций абшеронских башен можно найти у самого Пахомова: он отмечает слабость четырехугольных башен перед артиллерией, наличие бойниц, абсолютно не приспособленных к обороне. Кроме того, предполагая, что отсутствие лестниц на второй этаж объясняется тем, что при захвате первого этажа осажденные могли отсидеться на верхних этажах, Пахомов совершенно не объясняет, как могли бы они бороться с врагом, оказавшимся внутри башни, и сколько времени держались бы без воды, ведь колодцы или во дворе, или же вообще за пределами двора.
Да и как отмечал Саяпин, нападавшим не было никакой нужды штурмовать башни, осажденных легче было просто выкурить. Интересно и местонахождение башен. Все они находились на окраине селений или же вообще за их пределами. При этом отмечается связь этих башен с культово- мемориальными комплексами — на примере подземного хода, соединяющего Нардаранскую башню с пиром.
Башня в Бильгя находится вблизи пира, в Раманах — у кладбища. Вряд ли все это случайно. Правда, остается один довольно серьезный довод в пользу того, что эти башни имели оборонительное назначение: упоминание у Бакуви того факта, что во всех селениях вокруг Баку имеются укрепленные цитадели с прочными стенами. Однако по-арабски «укрепленная цитадель» звучит как «гала хасына», т.е. Бакуви воспроизвел местное название этих башен — гала (тюрк. «крепость») и, приняв его за обозначение крепости, добавил еще «хасына» (араб. «укрепленная»).
«Гала» в переводе с азербайджанского действительно «крепость», однако это значение далеко не единственное. Но самое главное то, что слово «гала» в современном азербайджанском языке — в частности в устно-поэтических произведениях — по данным Вагифа Асланова, — нередко употребляется в значении «разводить огонь».
Примечательна и надпись на Нардаранской башне, в которой сообщается, что «Во имя Аллаха, всемилостивого, милосердного приказала строить эту талиу… мать… Барикат на собственные чистые средства… с целью (лицезреть) лицо Аллаха, чтобы угодить ему и заслужить его награды». Т.е. эту башню воздвигла некая Барикат (в переводе ее имя означает «щедрость»), чтобы угодить Аллаху. Неужто строительство для себя оборонительного сооружения могло считаться делом, угодным для Аллаха?! Обычно для таких целей строились мечети, мавзолеи и другие культово-мемориальные сооружения.
В этой надписи есть слово, которое является камнем преткновения — слово «талиа». И.Азимбеков перевел его как «башня», а А.А. Алескерзаде, чей перевод приведен, считает, что «талиа» — «передовой укрепленный пункт». Но само по себе слово не дает основания ни для первого, ни для второго перевода, т.к. с арабского переводится как «передовое». Почему Барикат назвала башню «передовым» сооружением, непонятно.
Кстати, само географическое положение Нардаранской башни говорит о том, что здесь не могло быть передового укрепления. Подобные укрепления строились лишь там, откуда можно было ожидать нападения. Для Абшерона такими районами были его западные пределы и морское побережье. Нардаранская же башня находится довольно далеко и от западных границ Абшерона, и от побережья.
Можно выдвинуть еще ряд возражений против оборонительного характера башен, но лучше обратиться к Саяпину. Он считал, что эти башни были зороастрийскими храмами. В пользу этой гипотезы свидетельствует и одно из значений слова «гала» («разводить огонь»), т.к. при зороастрийском храме обязательно должен был гореть огонь. Против того, что башни имели оборонительное значение, говорит и факт наличия крепостных стен (невысоких!) в непосредственной близости от башен.
Это хорошо заметно на примере башен в Раманах и Мардакянах. Попав на такую стену, проникнуть на территорию крепости — дело пары минут. Храму ведь мощные стены не нужны…
По материалам С.Велиева, Е.Пахомова, М.Саяпина