О.БУЛАНОВА
«Он пел, о чем молчали мы, себя сжигая, пел,
Свою больную совесть в мир обрушив.
По лезвию ножа ходил, вопил, кричал, хрипел
И резал в кровь свою и наши души».
Э. Лурье
Январь, 25-е. Для кого-то обычный день. Для любителей авторской песни, для каждого, понимающего толк в стихах, — красный день календаря. В этот день в 1938 году родился великий поэт. Если бы дожил до наших дней, ему исполнилось бы 79 лет. Дата не юбилейная, но забыть о ней невозможно.
Наверное, о каждом поэте можно что-то рассказать, вспомнить какие-то вехи его биографии, напомнить даты жизни. Но есть в истории русскоязычной поэзии два имени, два человека, разнесенных во времени на полторы сотни лет, о которых ничего никому не надо объяснять. Первый — Пушкин. Второй — Высоцкий. И об обоих можно без инициалов — и так понятно.
Оба они — великие реформаторы русского языка, причем не только поэтического. Оба привнесли в высокую поэзию всю сочность и образность русской народной речи. Без них не было бы того русского языка, на каком мы говорим сейчас. И оба прожили похожую жизнь, только одного в конце остановила пуля, другого… тоже пуля, только личная. Пуля, которая поселилась глубоко внутри, чтобы в один непрекрасный день разорвать сердце. Эту пулю звали наша «скотская жизнь», как написал в посвящении на смерть В.С.Высоцкому Э.Лурье.
«Не нужен нынче пистолет, чтоб замолчал поэт./ Он сердцем пел — и сердце разорвалось». Кто-то скажет — да что, мол, такого? Пил бы поменьше да наркотиками не баловался — и не разорвалось бы. А он пил. И наркотики в его жизни были (на которые — как это уже доказано — его подсадили врачи). Потому что только эти радикальные средства могли ему помочь хоть как-то забыться от окружающей действительности, черной, непроглядной, советской, скотской действительности, в которой Поэту не давали возможность говорить, в которой глушили голос и совесть.
Кто-то опять скажет — не так уж и глушили, вон, за границу ездил, на французских студиях записывался. Да, ездил, да, записывался. Но не надо забывать, что все это было возможно только потому, что была у Высоцкого, слава Богу, женщина, которой он «был храним» двенадцать лет, и которая лезла вон из кожи, чтобы хоть что-то сделать для любимого человека. Любящая женщина, как известно, горы свернет, границы разрушит, сделает невозможное, такое, что в обычной ситуации покажется нереальным. Это называется Великая Сила Любви.
Если бы не Марина Влади, не видать бы Высоцкому от советских властей никаких записей. То есть, нет, записи, конечно, были. Вышли несколько пластинок, для которых песни выбирались самые тихие, самые незаметные, самые «пристойные», самые «ни про что». Капля в море от его творчества. Остальные расходились на миллионах километров пленки. Как написал тот же Лурье: «И пленки столько по стране, что если разложить,/ То ею можно обернуть планету».
Его голос — голос Эпохи — слышался из каждого окна, этот ни на кого не похожий хрипловатый голос. Его любили — самозабвенно, навзрыд, всем Советским Союзом. Когда он умер, шла ХХ Московская Олимпиада. Вычищенная от нежелательного и ненадежного «элемента» Москва, опустевшие улицы, тишина… В день его смерти Таганка, казалось, разорвется — столько пришло народа. Потрясенного, не могущего поверить в эту трагедию, рыдающего народа.
Наплевать, что «больше двух не собираться» — по указу властей в режиме Олимпиады. Толпу, пришедшую почтить память великого человека, могли принять за несанкционированный митинг и просто избить, убить, упечь в каталажку. Наплевать, что Высоцкий был, по сути, легальным нелегалом — его творчество запрещали, ему не давали сниматься — несколько фильмов, в которых смелые режиссеры его все-таки сняли — не в счет. Наплевать, что мало кто из этой толпы знал его лично — его любили заочно, видя на сцене, слыша с «вертушек»…
Высоцкий был поистине народным поэтом, получившим это звание не от властей, а от людей. Да, от властей он тоже цинично получил звание, но лишь «заслуженного артиста РСФСР» и то лишь через шесть лет после смерти, когда его творчество разрешили, когда его поэтический язык стали изучать профессиональные литературоведы, филологи и культурологи.
Ему даже дали Государственную премию СССР — в 1987 году. Кому она нужна, эта премия, это признание — после смерти? Его стали показывать по телевизору, каждый год в день его рождения и в день смерти талантливые и не очень исполнители пытаются что-то там петь из его репертуара. Получается когда как, чаще — плохо. Потому что искренности нет, нет той чистой любви, которая только и позволяет от всей души, самому пережив то, о чем он писал, исполнять его песни.
После его смерти у него вдруг объявилась куча «друзей». Кого не послушаешь — всем он был другом, и все были настоящими друзьями ему. Всем хотелось примазаться к его славе, погреться в ее лучах. Где только были эти «друзья», пока он был жив?
Замечательный артист кино и Театра на Таганке Борис Хмельницкий — ныне тоже, к сожалению, покойный, — рассказывал мне еще в 1993 году, что с удивлением узнает чуть не каждый день, что «…и тот, и вон тот, и этот были, оказывается, друзьями Володи. Да он бы этим «друзьям» никогда в жизни руки бы не подал, подлецам таким! Настоящих друзей у человека много не бывает, и у Володи их тоже было немного».
Сейчас Высоцкий стал официально признанным явлением. Постоянно проходят какие-то выставки, концерты, но с каждым годом от них все сильнее веет официозом и «галочкой», той самой, какую чиновники ставят в списках мероприятий — мол, сделано, и с глаз долой до следующего января или июля. По-настоящему помнят только те, кто искренно его любили, кто слушал его пленки «до дыр», кто знает наизусть все его песни. Они, а не чиновники. А чиновники крутят по ТВ художественные фильмы с участием Высоцкого, транслируют концерты, показывают документальные фильмы…
Сняли даже художественный, где Высоцкого играет актер с изумительно сделанной маской на лице — маской великого барда. Был бы фильм не о Высоцком, а о каком-то абстрактном барде, был бы сильным. А так… Жалкая потуга на высокое искусство. Вот и получается, что по-настоящему Высоцкого любит только народ (на всем русскоязычном пространстве) да барды и исполнители, которые поют его песни, хотя после смерти прошло без малого 40 лет.
Бакинские барды и исполнители так же не забывают Высоцкого, причем не только 25 января и 25 июля, но и в другие даты, когда проходят бардовские концерты или фестивали. Так было и в этом году, так было и во все предыдущие годы. За всю историю клуба, который существует пятый десяток лет, только два или три раза по уважительным и не зависящим от организаторов причинам концерты в день рождения Высоцкого не состоялись.
Однажды — в день 60-летия Владимира Высоцкого — концерт прошел в Театре песни им. Рашида Бейбутова. И так случилось, что во всем районе вокруг театра по какой-то причине было отключено электричество. Казалось бы, концерт не состоится.
Однако его не отменили — бакинские барды пели «вживую», без аппаратуры. Но не в кромешной тьме: в зале горели откуда-то взявшиеся свечи, зажигалки. И многие до сих пор вспоминают, что это был один из лучших вечеров его памяти. В этом году концерт был проведен в Центре русской культуры, где, так сказать, базируется Клуб авторской песни и собирается каждую пятницу.
В концерте приняли участие практически все члены КАП. Вход для зрителей был, как всегда, бесплатный. Вообще это удивительное явление — наши бакинские зрители! При полном отсутствии рекламы из-за такого же полного отсутствия у клуба средств зрители каким-то чудом узнают обо всех мероприятиях, связанных с авторской песней. А ведь Фэйсбуком пользуются далеко не все зрители — ну какой у пожилых людей Интернет?!
Вот и в этот раз зрителей набрался полный зал, точнее, полное фойе — у Центра русской культуры для концертов приспособлено фойе. Выступление каждого члена клуба и каждого гостя сопровождалось бурными аплодисментами. Это было данью и непосредственно Высоцкому, и данью авторской песне вообще. Соскучились люди по высокому искусству! Особенно если учесть, что фестиваль в прошлом году был очень коротким — всего четыре дня, опять же из-за отсутствия у клуба средств. Поэтому каждый бардовский концерт — это праздник, а уж посвященный всенародно любимому поэту — тем более.
Концерт продолжался долго, но из зала не ушел никто. Казалось бы, бакинская публика наизусть знает своих бардов, все их творчество и возможности. Казалось бы, все могло надоесть уже сорок раз, однако то, что залы на концертах бакинских бардов всегда полны, говорит о том, что русскоязычная авторская песня в Баку — явление непреходящее и горячо любимое. Да и магия песен Высоцкого делает свое дело. Отчего же «не зарастает» к Высоцкому «народная тропа»?
Почти сорок лет его нет с нами, казалось бы, сменилось практически два поколения людей, родившихся и выросших без этого барда. Но Высоцкий стал в тот ряд великих поэтов, о которых не забудут никогда. Говорят, что классик — это тот, кто всегда современен. Я бы добавила — тот, кто понятен всем и везде. Если исходить из этого определения, Высоцкий — классик. Классик и в поэзии, и в авторской песне. Высоцкий — это некая планка, которую ставит себе каждый бард — если он на самом деле считает себя бардом. Высоцкий — некий эталон, по которому измеряется подлинность бардовского искусства.
И это при условии, что сам Высоцкий себя бардом не считал. Он просто писал песни. Но все великое всегда очень просто. И классик — тоже всегда прост и понятен. Классик поет (пишет, рисует, снимает фильмы) не о сиюминутных проблемах, а о Вечном. И эти вечные темы — любовь и предательство, жизнь и смерть, честь и подлость, иными словами — Добро и Зло, и они всегда будут находить отклик в зрительских сердцах.
«Высоцкий пел о нашей жизни скотской»… С уходом советской власти скотства в нашей жизни не стало меньше, потому что чиновники, бюрократы, предатели, коррупционеры, лизоблюды и подлецы никуда не делись. Они прекрасно себя чувствуют во все времена и во всех странах. Но светлые, хорошие, добрые, умные и честные люди — они тоже никуда не делись, просто им стало, наверное, еще труднее жить на этом свете. Поэтому песни Владимира Высоцкого — они навсегда. И спасибо бакинскому Клубу авторской песни, что он очередной раз напомнил нам о них.