Эльдар ЗЕЙНАЛОВ, глава Правозащитного центра Азербайджана
В ненаписанной истории рабочего сопротивления сталинизму в Азербайджане есть полузабытая страница, связанная с группой т.н. «Бакинской Рабочей Оппозиции».
Это течение в партии большевиков требовало «рабочей демократии», которая понималась как передача функций управления экономикой от партии к профсоюзам, которые, по мнению «рабочей оппозиции», лучше выражали интересы производителей.
Осужденная как «анархо-синдикалистский уклон», эта фракция была запрещена в 1921 г. Однако ее московские лидеры А.Шляпников и С.Медведев продолжали распространять свои взгляды. Одним из поводов для этого стала дискуссия 1923 г. о внутрипартийной демократии.
В Баку в крупнейшей партийной организации «Азнефти» удачно выступил некий молодой работник просвещения Валериан Барчук. В Баку наведался Шляпников, завезший в Баку фракционную литературу. По результатам дискуссии в Баку, Медведевым было написано «Письмо бакинскому товарищу Б.», в котором содержалась критика политики партийного руководства. Барчука вскоре убрали из Баку.
Однако бакинские сторонники «рабочей оппозиции» вскоре прислали в Москву на встречу с «Центром» монтера «Азнефти», старого члена партии с 1904 г., бывшего эсера Дмитрия Колосова (в письме названного для конспирации «Кобызевым»). Его нагрузили инструкциями и литературой, с которыми он вернулся в Баку в июне 1924 г. ЦКК АКП(б) зафиксировала, как минимум, 4 собрания единомышленников, на которых привезенная литература подверглась обсуждению.
Так, обсуждались вопрос об отношению к «Рабочему правительству» лейбористов в Англии, платформа «рабочей оппозиции» во время дискуссии и пути, как «захватить командные высоты, начиная с низовых ячеек до верхушек и подготавливать атмосферу к 14 съезду», отношение к повстанчеству. Однажды был даже поставлен вопрос о снабжении членов группы оружием.
В отличие от московской, в бакинскую группу изначально были включены не только члены компартии, но и беспартийные (в том числе исключенные из компартии).Бакинцы уже на уровне группы пытались реализовать свои взгляды на «рабочую демократию». На первом же собрании был избран т.н. «президиум». Председателем его стал Колосов, секретарем — другой бывший эсер, бывший чекист Федор Теняев, а членами — Иван Землянский, Василий Мордяхини бывший сотрудник Особотдела XI Красной Армии и бывший начальник милиции одного из районов Роман Аксенов-Разин, а также бывший член партии Варвара Колосова.
Как видим, во главе группы встали старые подпольщики и конспираторы, политическое развитие и организаторские способности которых высоко оценивались в донесениях агентов спецслужб. Характерно, что само наличие президиума и его состав стали известны чекистам лишь в январе-марте 1925 г. Во второй половине 1924 г. группа была занята подготовительной работой: размножением и распространением оппозиционных документов, их обсуждением и вербовкой новых членов.
Во время выборов заводских комитетов профсоюзов (завкомов) группа вела кампанию за то, «чтобы больше проводить беспартийных». Излишне говорить, что вскоре группой заинтересовалась грозная Азербайджанская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, шпионажем, бандитизмом и преступлением по должности (АзЧК). Уже 2 августа 1924 г. ее агент сообщил, что в Ленинском районе Баку существует некая нелегальная организация с участием старых членов партии, которая подбирает «надежных людей» для борьбы «против разных несправедливостей».
Несмотря на конспирацию, АзЧК смогла внедрить в группу сразу нескольких агентов, известных под псевдонимами «Серебровский», «Морж» и «Морозов». К октябрю 1924 г. АзЧК уже представила партийным органам меморандум по делу.Однако партийные органыпоручиличекистам продолжить агентурную разработку группы. В АзЧК разработка получила название «Обиженныесудьбою» — вероятно, с намеком на недовольство старых большевиков-подпольщиков своим положением.
Тем временем, бывший тогда секретарем ЦК АКП(б) Л.Мирзоян в октябре 1924 г. отослал в Москву переданную ему Мирджафаром Багировым копию письма Медведева. От автора потребовали разъяснений, и таким образом, произошла утечка информации. Вскоре в Баку наведался Барчук, который предложил от имени Медведева «пока никаких шагов не предпринимать, впредь до распоряжения Центра». В январе 1925 г. Колосов заявил в узком кругу, что от центра «есть директивы новых членов не принимать».
В связи с провалом была отменена и планировавшаяся в марте и мае 1925 г. поездка кого-то из членов группы в Москву для получения директив. Руководители группы насторожились, перестали устраивать собрания. Шло обсуждение, кто бы мог донести на группу, и надо сказать, что в целом «президиум» частично их вычислил. Агенты АзЧК стали жаловаться начальству, что стало трудней получать информацию и некоторые из них даже поспешили сообщить начальству, что группа якобы «умерла, не успев родиться».
К примерно таким же выводам пришли позднее исследователи деятельности «Бакинской Рабочей Оппозиции», начиная с ЦКК ВКП(б) в 1926 г.: имела место «попытка организовать и оформить группу, но она не увенчалась успехом, вследствие объективных причин: идеологической и политической беспочвенности выдвигавшейся платформы и равнодушия к ней со стороны привлекавшихся рабочих… Собирались обвиняемые … в большинстве случаев или случайно для выпивки, или по знакомству или родству».
На мой взгляд, тем самым следствие пошло на поводу у подброшенной опытными конспираторами версии о несерьезности собраний, беспробудном пьянствеи т.п. В отличие от них, партийные следователи-докладчики в своем заключении от 10 января 1926 г. сразу отмахнулись от этой «наживки»: «Нужно вопрос ставить не с точки зрения того, как они собирались, где они собирались по ночам или за чаем, за вином, — это обычный порядок нелегальных подпольных собраний».
Выждав несколько месяцев и убедившись, что группа узнала о провале и свернула деятельность, 4 ноября 1925 г. АзЧК посылает парторганам новый Меморандум по делу «Обиженных судьбою». Полученные оперативным путем от агентов АзЧК показания легализуются КК АКП(б) путем подачи доносов от внезапно «прозревших» членов партии. Назначаются партийные следователи, рассылаются повестки, начинаются допросы.
Но похоже, что конспираторы «Рабочей оппозиции» смогли успешно переиграть партийных следователей, выведя из-под удара большую часть организации. Ведь реальная численность «группы» до сих пор остается неизвестной. Известно, что Контрольная Комиссия АКП(б) официально вела следствие в отношении 21 члена партии и 4 беспартийных. В то же время Колосов говорил о примерно 40 членах группы в Балаханском районе и о законспирированных группах в городских районах Баку.
Партийный следователь проговорился о допросах в ЦКК примерно 60 человек. В сообщениях АзЧКи на допросах в ЦКК назывались как якобы причастные к деятельности группы 50 человек (в том числе 11 человек в городе, в «Азнефти»). Большинство из них к партийному следствию вообще не привлекались, т.к. партийные органы посчитали, что «степень их участия в деле оформления группы «Рабочей оппозиции» не поддается выяснению». Несмотря на уличающие показания против них, некоторые из допрошенных были реабилитированы благодаря умело выбранной тактике защиты.
Одним из успехов обвиняемых было то, что на очных ставках с ними активные обвинители были выставлены, по сути, провокаторами. Колосов по старой эсеровской памяти сравнил одного из них с Азефом. Ознакомившись с материалами дела, доносчиков справедливо пожурят в ЦКК ВКП(б): «Т.т. Маневичу, Камаеву и Явкину указать на неправильное информирование ими парторганов об имевших место собраниях. Вместо того, чтобы тут же указать товарищам на антипартийный характер собраний и способ выявления интересовавших их вопросов, они переоценили серьезность этих собраний и увлеклись выявлением участников их».
12 января 1926 г. Пленум Партколлегии КК АКП(б) вынес постановление об исключении из партии Романа Аксенова-Разина, Ивана Землянского, Дмитрия Колосова, Льва Сальмана. Другим членам группы дали выговоры, предупреждения, шестерых реабилитировали. Имена 4 беспартийных было решено опубликовать в печати в связи с их «антипартийной, по существу контрреволюционной работой». По материалам этого дела в газете «Бакинский рабочий» от 8 февраля 1926 г. были опубликованы сообщение и передовица «Докатились».
Кто-то сообщил об этом Шляпникову и Медведеву, которые потребовали объяснений от всесильного главы ЦКК ВКП(б) Е.Ярославского и секретаря ЦК ВКП(б) В.Молотова. Те оказались не в курсе дела: парторганы в Азербайджане не согласовали постановление с Москвой. Произошел скандал, и в порядке апелляции большая часть постановления КК АКП(б) была отменена. В частности, исключенных восстановили в партии. Отменили и абсурдное по сути постановление партийного органа в отношении беспартийных.
«Бакинское дело» объявили «безуспешной попыткой» и замяли, оставив невыясненными многие вопросы, мимо которых точно бы не прошли в 1937-м. Но в этот раз главной мишенью были выбраны московские лидеры «рабочей оппозиции». Теперь утверждалось, что на основе письма Медведева была создана фракционная группа. 23 октября ЦКК ВКП(б) исключила Медведева из партии, а Шляпникову вынесла строгий выговор. Это решение было отменено лишь после их покаяния.
Их еще неоднократно наказывали, пока не расстреляли в сентябре 1937 г. Что касается их бакинских единомышленников, то о судьбе многих из них ничего не известно, хотя мало сомнения, что она завершилась так же трагически. Есть отрывочные сведения, что в 1927 г. часть их перешла на сторону троцкистов.
Так, реабилитированные по делу «рабочей оппозиции» Сергей Беликов, Сергей Каюров, упоминавшийся в доносах беспартийный Александр Назаров были репрессированы как троцкисты в 1928-1936 гг. Факты свидетельствуют, что рабочие Баку вовсе не были ни горячими сторонниками большевиков, ни молчаливыми агнцами на заклание. Они сопротивлялись, как могли, и наш долг — очистить историю их борьбы от конъюнктурных наслоений.