А.САИДОВ
Наш сегодняшний собеседник — Михаил Борисович Дегтярь. Он — известный российский кинопродюсер, режиссер документального кино, журналист, четырежды лауреат премии «ТЕФИ», трижды лауреат премии Союза журналистов России за высокий профессионализм.
Лауреат Первой национальной премии в области неигрового кино и телевидения «Лавровая ветвь» (2000 год), лауреат премии «Юнеско», награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Руководитель студии «Репортер». С 1991 года студией создано около 500 документальных передач и фильмов, многие из которых стали лауреатами всероссийских и международных кино- и телефестивалей.
Для создания этих фильмов Михаил Дегтярь побывал более чем в 80 странах мира. Он — автор нашумевшей книги «Репортер», в которой рассказывает о себе, о времени, о телевидении и о том, как стать хорошим телевизионным репортером. Многие рецензенты утверждают, что подобной книги еще не было в России, поскольку автор предельно раскрылся перед своим читателем. В одном из интервью Михаил Дегтярь даже утверждал, что для написания этой книги ему пришлось «раздеть свою душу и сорвать кожу с лица…»
Но самое главное, Михаил Дегтярь в какой-то мере бакинец, ведь с 1977-го по 1982 год он жил и работал в Баку в различных сферах, и, по его словам, этот город для него — второй родной дом. До сих пор Михаил дружит со многими известными личностями Азербайджана, дружеские и творческие узы связывали его с ныне покойным писателем Максудом Ибрагимбековым.
В очередной раз в Баку Михаил приехал в рамках фестиваля российских фильмов в Азербайджане, который проходил в кинотеатре «Низами». Он привез в Баку фильм «Коробка», продюсером которого является и в котором одну из главных ролей играет его сын Кирилл.
ИНТЕРВЬЮ
— Вы работали в Баку, скажем так, в период расцвета Азербайджана, когда наш город посещал тогдашний генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев, Азербайджан получал ордена, Переходящие Красные знамена… Как получилось, что вы оказались в нашем городе? Это произошло случайно?
— Men Bakida alti il yasamisam, я жил в Баку шесть лет и, как видите, язык не забыл (Смеется). Эти шесть лет в моей жизни были самые яркие, потому что мне тогда было двадцать два года, я был выпускником Ленинградского института железнодорожного транспорта и получил направление в Баку после распределения. Это был потрясающий город, в котором никогда не закрывались двери, можно было зайти в любой двор, там жарились шашлыки, тебя приглашали, абсолютно не зная, кто ты, да и не спрашивали. Гость в этом городе — дело святое. Это уникальный город, и я считаю, что другого такого города на свете нет. Я, правда, понимаю, что в силу каких-то субъективных и объективных причин какие-то национальные группы покинули Баку, но он от этого не стал хуже, напротив. Я очень часто приезжаю в Баку и каждый раз вижу что-то новое, завораживающее.
— Но, наверное, наряду с красотой города, главной его ценностью были люди?
— Безусловно, я в Баку познакомился с замечательными людьми, подружился с ними, и надо сказать, что именно эти взаимоотношения определили мою будущую жизнь. Я очень близко был знаком и дружил с Максудом Ибрагимбековым, Рустамом Ибрагимбековым, Юлием Гусманом и многими другими. Дружба эта продолжается по сей день. Безумно жаль, конечно, что безвременно ушел из жизни талантливейший Максуд, но что поделаешь… Кстати, сейчас после нашей встречи мы с сыном поедем на его могилу, там я еще не был.
— Насколько я знаю, вы написали книгу «Репортер», в которой довольно много бакинских историй?
— Естественно, ведь свою журналистскую карьеру я начинал именно в этом прекрасном городе! А начиналось все очень прозаично. После того, как в 1977 году я окончил институт и получил распределение в Баку, несколько месяцев работал в Баладжарах — чистил канализационные трубы. Потом перевелся в Баку, работал в системе водоснабжения железной дороги. Конечно, это было не мое, но работать надо было.
— Тогда же вы и начали писать?
— Да, желание это у меня было давно, и так получилось, что я начал работать в газете «Молодежь Азербайджана». Редакция находилась в здании издательства, недалеко от офиса вашей газеты, располагалась на шестом этаже. Проработал я там год, потом перешел к Рустаму Ибрагимбекову в Союз кинематографистов, работал у него. В результате так влюбился в кино, что решил поступить во ВГИК. И поступил.
— Получается, что именно Баку подстегнул вас стать кинематографистом?
— Да, именно так! Я стал телевизионным репортером, более двадцати лет на телеканале «Россия», тогда он назывался РТР, выходила моя передача. Долгие годы был политическим обозревателем ВГТРК, много снимал документального кино. Сейчас мы сделали художественный фильм «Коробка», сопродюсером которого я являюсь. Другим сопродюсером является Елена Гликман. Фильм уже принял участие в пяти международных фестивалях и везде получил Гран-при. Так что у этого фильма такая неожиданная судьба. Кстати, этим фильмом закрылся фестиваль российских фильмов в кинотеатре «Низами».
— Тема фильма, насколько я знаю, достаточно актуальная?
— Я бы сказал, на сегодняшний день злободневная. Речь идет о конфликте российских и кавказских подростков. Вы знаете, что в Москве живет очень много азербайджанцев, среди них немало подростков, и они, как и взрослые, ощущают на себе ксенофобию, давление.
— Речь идет о подростках-азербайджанцах?
— В том-то и дело, что нет. Мы создали образ абстрактного подростка-кавказца, мы не называем национальности, это могут быть чеченцы, армяне, азербайджанцы, дагестанцы. Например, мой сын Кирилл играет главного кавказца, хотя он еврей по национальности. Вообще, в этом фильме очень много необычного. (Улыбается). Например, в фильме главный герой — русский, его играет очень популярный в России актер Сергей Романовский. Сергей же принял мусульманство лет шесть назад.
Посмотрите на парадокс — в фильме главный русский — мусульманин, а главный кавказец — еврей.
— (Смеется) Это действительно получилось очень неожиданно. По фильму Кирилла зовут Дамир, такое мы ему придумали имя. Хотя я считаю, что это более тюркское имя. Какое нам тогда имя предложили? (Задумывается) Тимур. Мы искали имя, которое могло бы подходить ко многим кавказцам. Кстати, по фильму Тимуром зовут отца Дамира. Кирилл считает, что имя «Дамир» было очень символическим: «Да! Мир!»
— Наверное, сложно было делать подобный фильм, тема достаточно щепетильная…
— Да, мы очень боялись того, что нас не поймут, подумают, что мы разжигаем межнациональную рознь. Такие мнения были. Фильм посмотрели в правительстве Российской Федерации, в администрации президента. Поймите нас правильно, все висело буквально на волоске, потому что нам сказали, что фильм, скорее всего, будут закрывать. Хотя, если посмотрите фильм, там нет и намека на ксенофобию.
— И как все в итоге сложилось?
— Мне неожиданно пришла в голову идея, чтобы фильм, посмотрел нынешний глава Республики Дагестан Рамазан Абдулатипов. Как я к нему пробивался — это целая история, попасть к нему труднее, чем к более вышестоящим политикам. Однако мне это удалось, мы вместе посмотрели фильм и Рамазан Абдулатипов стал его фанатом. Более того, он нам много чего посоветовал, и мы включили его в титры в качестве консультанта. После этого просмотра и консультаций вопросов не было. Вы знаете, что Рамазан Гаджимурадович — очень влиятельная фигура в политике, когда-то был министром национальностей России. Он очень поддерживал наш фильм, «Коробка» была продемонстрирована в Махачкале, и на просмотре присутствовал руководитель Федерального агентства по межнациональным отношениям, фактически министр РФ Игорь Баринов.
После просмотра случилось неожиданное: мне Рамазан Гаджимурадович присвоил звание заслуженного деятеля культуры Дагестана, а Кирилл получил звание заслуженного артиста республики. Званий заслуженных артистов Дагестана были удостоены второй актер и режиссер фильма, я забыл о нем упомянуть, Эдуард Бордуков, достаточно молодой, ему 35 лет. Кстати будет сказать, что он бывший спортсмен, мастер спорта международного класса по бегу на длинные дистанции. Оставив спортивную карьеру, он решил заняться кино, написал сценарий, пришел к нам, сказал, что будет режиссером фильма. Мы, правда, долго сомневались, но рискнули и не ошиблись.
Я уверяю вас, что мы еще не раз услышим это имя, если ему удалось своим фильмом взять только высшие награды на фестивалях. Кирилл же был знаком с Эдуардом Бордуковым еще тогда, когда тот писал сценарий, и в некоторой степени Кирилл — как исполнитель одной из главных ролей — помогал ему писать его. В ходе кастинга он предложил Кириллу эту роль. Надо сказать, что это его первая роль в кино, мой сын учится на режиссера. Правда, до этого он много снимался в разных студенческих работах.
— Скажите, а участие в фестивалях было вашей инициативой, или это было предложением со стороны?
— Я понимаю ваш вопрос. Дело в том, что до участия в фестивалях наш фильм неоднократно демонстрировался на различных Днях российского кино в разных странах. Успех этого фильма был предопределен именно на этих мероприятиях. Но я хочу перечислить то, что уже есть на сегодня. Мы будем участвовать в Днях российского кино в Таджикистане (в Азербайджане мы уже были), в Кыргызстане, во Франции, Германии, США, Мексике, Бразилии, Монголии. Болгарии. Это то, что я помню. То есть все компании, которые организовывают Дни России в разных странах, включают «Коробку» в программы мероприятий.
— Наверное, таким же образом он оказался и в Азербайджане?
— Мне позвонили из Министерства культуры Российской Федерации и сказали, что наш фильм включен в программу Дней кино России в Азербайджане. Я позвонил в Министерство культуры Азербайджана, руководителю отдела министерства Джахангиру Мамедову, которого очень хорошо знаю, и спросил, действительно ли это так. Он подтвердил, что наш фильм включен в программу. Я не мог позвонить в Таджикистан или Кыргызстане, а здесь проблем не было. То есть никакого давления с моей стороны не было, фильм включили без моего ведома. Я думаю, что в Азербайджане прекрасно понимают, насколько отношения между русскими и кавказцами важны и здесь. Понимали, что очень важно этот фильм показать в Азербайджане.
— Вы сказали, что ваш фильм включен в Дни российского кино во многих стразах, начиная от Азии и заканчивая Латинской Америкой. Вполне вероятно, что тема ксенофобии, национализма — она существует везде, поэтому фильм, скажем так, берет за живое.
— Безусловно, посмотрите, что происходит в Европе: беженцы, ненависть друг к другу, межнациональная нетерпимость. Я считаю, что во всем мире важно…
— То есть вы сделали большую работу!
— Да, без ложной скромности, мы сделали большую работу для всего мира, потому что в мире нет ни одной страны, где не было бы таких проблем. Давайте возьмем самые успешные страны: Норвегия, США, Швеция… Везде это происходит. Поэтому я считаю, что тема этого фильма падает на любую почву и в ней прорастет невероятным садом.
— Фильм, скорее всего, переводится на языки тех стран, где демонстрируется?
— Разумеется. Но, кроме Азербайджана. В этой стране в этом нет необходимости! В Азербайджане русский язык знают, любят, почитают. Сейчас у нас запросили копии для перевода на французский, немецкий, монгольский. Я сам через некоторое время лечу в Монголию, а в Болгарию, может быть, полетит Кирилл. Время у нас ограничено. Дело в том, что, кроме Дней кино России в разных странах, мы участвуем в большом количестве разных фестивалей.
— Наверняка у вас есть какие-то планы, связанные с Баку, с Азербайджаном?
— Недавно я снял документальный фильм о Баку. Дело в том, что здесь в апреле проходил Международный кинофестиваль туристических фильмов. Без ложной скромности скажу, что стал лауреатом этого фестиваля. В общей же сложности у меня с Баку все время что-то связано. Есть одна идея, но пока о ней ничего сказать не могу.
— Погулять-то хоть по городу успели?
— Да, вчера погуляли. Вы знаете, я тогда жил на улице Петра Монтина, сейчас она, кажется называется Аловсата Гулиева. И от моего дома N96 до площади Фонтанов я шел три-четыре минуты. Напротив меня жили Гусманы, там сейчас висит доска, извещающая, что там жили Соломон Юльевич и Лола Юльевна. Он был врачом, она — преподавателем Института иностранных языков.
— Расскажите о вашей работе в республиканской газете. Согласитесь, что это было достаточно ответственно и серьезно.
— Безусловно. Тогда слово журналиста могло либо вознести человека на небеса, либо снять с работы. В то время было всего несколько республиканских газет: «Бакинский рабочий», «Вышка», «Коммунист», «Совет кенди», вечерка «Бакы-Баку» и другие. «Молодежка» была очень популярной. Представьте себе, когда корреспондент республиканской газеты приезжал в район, там его встречали чуть ли не как президента. Помню, приехал я в Ханлар (сейчас он называется Гей-гель), где был коньячный завод. Меня встречал первый секретарь райкома партии, черная «Волга», меня сразу везли на коньячный завод и спрашивали: а где ваши канистры? Канистр у меня, конечно, не было, но они потом обнаруживались при отъезде. (Смеется)
— Наверняка в вашей журналистской практике были запоминающиеся эпизоды?
— Ну, особенного ничего такого уж яркого не было. Пожалуй, самое яркое то, что после «Молодежи Азербайджана» я сразу попал в «Комсомольскую правду». А вы знаете, что для очень многих людей «Комсомолка» была чем-то недосягаемым. Молодежные газеты были везде, во всех республиках СССР. Но главной молодежной газетой была «Комсомолка». Кстати будет сказать, что именно из «Молодежи Азербайджана» несколько человек потом работали в «Комсомольской правде». Это Рустам Арифджанов, Алексей Ганелин, кстати, его мама работала в «Вышке», Григорий Долуханов и другие. Но самым легендарным, конечно, был Иосиф Щеголев, а сейчас Иосиф Щеголев, точнее, Иосиф Шагал — бывший депутат Кнессета Израиля. Если не ошибаюсь, последней его должностью была глава посольства Израиля в Беларуси. Иными словами, газета «Молодежь Азербайджана» была очень престижной, уважаемой газетой в Советском Союзе и ковала замечательные кадры! В принципе, этим я не открываю никакой Америки, все журналисты это знают.
— У вас, кажется, была с Иосифом Щеголевым достаточно интересная история?
— Да, я работал тогда на железной дороге, чистил канализацию и даже представить себе не мог, что могу просто близко подойти к редакции газеты «Молодежь Азербайджана». Вы помните, что тогда, в советское время (как и сейчас, впрочем), было понятие «тапш», нужен был звонок, а я вообще был никто, даже трижды минус никто. И я придумал авантюрную шахматную комбинацию. Вообще, у меня была несбыточная мечта попасть на телевидение или радио Азербайджана. Заоблачная мечта чистильщика канализаций! (Смеется) И я решил, что я возьму интервью у Гарри Каспарова. Тогда он был никем, даже гроссмейстером не был. Ему было всего семнадцать лет. Но чувствовалось, что у него в шахматном мире хорошее будущее, и он может стать чемпионом мира. Как я собирался взять интервью, я даже представления не имел.
— Наверное, вы предположили, что самое сложное можно сделать самым простым способом?
— Да, именно. Надо сказать, что я тогда и понятия не имел, что такое интервью. Строил радужные мечты, дескать, пойду на радио, телевидение, отдам интервью, и меня сразу же возьмут на работу.
— А как вы нашли Каспарова?
— В том-то и дело, что методом случайного тыка. Пошел в паспортный стол, и мне там спокойно дали телефон Гарри Каспарова. Я позвонил, попал на его маму. Ну, вы знаете, что во все времена все вопросы решала его мама, женщина очень жесткая. Она сразу спросила, кто я такой. Я на мгновение запнулся: кто я такой? Чистильщик канализации? И тут я вспомнил, что видел газету «Молодежь Азербайджана», и ляпнул, что, дескать, я корреспондент. Ее это заинтересовало, все-таки газета была популярной. Она согласилась, Гарри меня встретил, и мы с ним долго проговорили. А когда я собирался к нему идти, вспомнил: надо же фотографию делать! И тут я встречаю своего знакомого, горского еврея Натана Мордухаева, у которого был старенький, затертый фотоаппарат «Смена», мыльница по нашим временам. И я его уговорил пойти со мной. Короче, это была полная авантюра! (Смеется) Но интервью состоялось, Натан все снимал и к слову скажу, фотографии получились отличные. А я всю ночь писал от руки текст, представляете, даже машинки печатной не было.
— И утром, со страхом…
— Да, и утром со страхом с этим рукописным текстом я прихожу в издательство, где располагалась газеты… А там милиция не пропускает. Сами понимаете, режимный объект! Стою, ломаю голову, как попасть туда. И тут смотрю — ребята разгружают бакинские кондиционеры. Я подбегаю, беру на плечо кондиционер и с невозмутимым видом прохожу мимо милиционеров. По моему внешнему виду было понятно, что я рабочий. Я с кондиционером вошел, где-то его сбросил и пошел на восьмой этаж. Нашел редакцию, захожу в комнату с вывеской «Отдел спорта».
Сидит парень, что-то печатает. Я без «здрастье» с ходу говорю: интервью с Каспаровым нужно? Короче все это с таким, видом, будто я принес что-то продавать из галантереи. (Смеется) Он так глаза поднял: «А вы кто такой?» Я отвечаю, мол, какая разница, кто я такой, интервью с Каспаровым нужно? Короче, у нас состоялась небольшая перепалка, как у Балаганова с Паниковским «А ты кто такой?» Наконец я ему сказал, что пойду сейчас в любую редакцию и отдам интервью другим. Он обалдел и говорит: ну, давай свое интервью. Через два дня интервью было опубликовано.
— Это был Иосиф Щеголев?
— Да, это был он. Интервью было под моим именем, называлось он, если память мне не изменяет «Моя жизнь — это шахматы, но шахматы — это не вся моя жизнь». В общем, где-то сперли заголовок. С этим интервью я пошел на радио. Я уже понимал, что с канализацией надо заканчивать. Нашел русскую редакцию. К тому времени я уже прочел несколько книг Максуда Ибрагимбекова. Я, например, считаю, что его повесть «И не было лучше брата» — выдающееся произведение не только азербайджанской литературы, но и самое лучшее, что было написано на русском языке за последние тридцать лет! В принципе, и другие его произведения великолепны. Я знал, что он никому не дает интервью.
Но, тем не менее, я включил его в свою авантюрную комбинацию. Я пришел на Республиканское радио. Меня встретила очень милая женщина, я представился корреспондентом «Молодежки» и показал ей интервью. И я ей в лоб сказал, что хочу взять интервью у Максуда Ибрагимбекова. Она мне в ответ сказала, что это нереально, потому что он никому не дает интервью. И тут мне пришлось соврать, что мы с ним близкие друзья. Она посмотрела на меня и спрашивает: «С магнитофоном работали когда-нибудь?» Понятное дело, что я никогда в жизни с ним не работал! Но сказал, что да, работал. Короче, она мне вынесла магнитофон, назывался он «Репортер-5». Это сейчас смешно, диктофоном меньше мобильника можно записывать часами, а тогда это была достаточно большая бандура с выносным микрофоном.
— Вот просто так отдала вам венгерский магнитофон за 500 рублей?!
— Представьте себе! Вообще, это было очень странное время, вам могли доверить под честное слово дорогую машину без расписки и документов. Таким же примерно макаром, как адрес Каспарова, я узнал адрес и Максуда Ибрагимбекова и заявился к нему на квартиру. Он жил в доме за Домом правительства, а на балконе у него был штурвал корабля. И вот он выходил с сигарой в зубах, смотрел вдаль, положив руки на штурвал… Капитан дальнего плавания! Пришел я без звонка, в наглую стучусь. Открывается дверь, он стоит с сигарой в зубах… Я сразу говорю: если он не даст мне интервью, моя девушка меня бросит. Он мне отвечает, что с журналистами не общается. А я спрашиваю, откуда, мол, вы знаете, что я журналист? В ответ он многозначительно посмотрел на магнитофон на плече.
Дальше вообще была комедия. Максуд Ибрагимбеков настраивает мне магнитофон, учит, как записывать. Он мне все рассказал, как что делать, дал пленку с песнями Муслима Магомаева из фильма «Прерванная серенада». Короче, он делал все сам, а я сидел как болванчик и слушал его. Это интервью вышло на радио. Но самое интересное, что та женщина была Тамилла Ашумова, бывшая супруга Максуда Ибрагимбекова, мама Мурада Ибрагимбекова, известного режиссера. Я это к тому, что она прекрасно знала, что я никакой не друг, она просто ошалела от моей наглости. Вот таким образом я активно вошел в азербайджанскую журналистику, и меня начали всюду принимать. Потом уже, честно отработав три года на железной дороге, как это и было положено, я официально перешел в газету.