О.БУЛАНОВА
Согласно законодательству практически всех цивилизованных стран, несовершеннолетних нельзя приговаривать к смертной казни даже за самые злодейские преступления. Однако в истории случались и исключения — законодательства меняли.
Российское законодательство, кстати, никогда, кроме нескольких общеизвестных периодов (репрессии Иоанна IV, Петра I, Ленина-Сталина), не было особо жестоким. Если мы прочитаем Уложение 1845 г., по которому Россия жила вплоть до революций, то узнаем, что к смертной казни приговаривали лишь за государственные и карантинные преступления (т.е. совершенные во время эпидемий и препятствовавшие борьбе с ними) — и только после личного утверждения приговора царем.
За обычную уголовщину, даже связанную с несколькими убийствами, в поздней Российской империи не казнили. Более того, смертная казнь могла применяться лишь к подданным от двадцати одного до семидесяти лет от роду.
В первые революционные годы соблюдением законности мало кто интересовался, поэтому новые, социалистические правила заработали лишь с 1922 г. Круг преступлений, за которые полагалась смертная казнь, резко расширился, а минимальный возраст осужденных опустили до восемнадцати лет. Новая реформа грянула в 1935 г.: смертную казнь разрешили применять к гражданам с двенадцатилетнего возраста.
В 1947 г., в рамках общей послевоенной либерализации, смертную казнь в мирное время отменили. Правда, ненадолго: в 1950 г. ее восстановили для шпионов и диверсантов, причем закон имел обратную силу! В 1954 г. казнь вернули для статьи «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», в 1962-м добавили изнасилование и взяточничество. Основой всего уголовного законодательства позднего СССР стал «хрущевский» Уголовный кодекс 1960 г. (вступил в силу 1 января 1961 г.), согласно которому исключительная мера наказания могла применяться только к мужчинам, совершившим преступления в возрасте от шестнадцати до шестидесяти пяти лет.
Но нет правил без исключений, даже если это правила закона.
В 1938-1939 гг. по Свердловску прокатилась серия убийств детей дошкольного возраста. Схема была классической, несколько выживших детей рассказали, что на улице к ним подходил молодой парень, заводил с малышами разговор, после чего, обещая конфеты или мороженое, заманивал в укромное место. Там начинал их душить, а если что-то не получалось и дети начинали кричать, то убегал.
По городу были усилены милицейские патрули, привлечены рабочие дружины и курсанты Свердловской школы рабоче-крестьянской милиции. И вот 24 октября 1939 г. три курсанта школы милиции — Ангелов, Попов и Крылов, проходя мимо трамвайной остановки «Медный рудник» в свердловском городском районе Уралмаш, увидели выходящего из трамвая высокого худого подростка с маленьким мальчиком на руках. Курсанты, может быть, и не обратили бы на них внимания, если бы парень понес ребенка к домам, а не в сторону леса.
Курсанты решили проследить за странной парочкой и двинулись следом, сохраняя дистанцию. Углубившись в лес, через некоторое время они застали следующую картину: маленький мальчик лежал раздетым на подстеленной под ним меховой шубке, не подавая признаков жизни.
А парень, за которым они шли, склонившись над ним, руками душил малыша (позже выяснилось, что его звали Славик Зайцев и ему было три годика). Ребенка удалось спасти, а маньяка задержать. Им оказался ученик 7-го класса обычной свердловской школы, второгодник и акселерат пятнадцатилетний Володя Ванчевский, который тут же признался в серии из восьми детских убийств и в десяти покушениях на убийство.
Выяснилось, что малолетний маньяк не выносил детского крика, и если его жертва начинала кричать, то он тут же ее бросал и убегал. А если малыш не кричал, то Ванчевский душил ребенка и, оставляя бездыханный трупик, просто уходил.
Почему и зачем он это делал, школьник внятно объяснить не мог. Самому младшему из задушенных им детей было полтора годика, а самой старшей жертве — шесть лет. Когда Володя Ванчевский начал свою серию зверских убийств, ему еще не исполнилось и четырнадцати, и, наверное, его следует считать самым молодым маньяком в истории советской криминалистики.
Смертная казнь для детей, начиная с двенадцатилетнего возраста, была узаконена постановлением ЦИК и СНК от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». И со ссылкой на это постановление приговором Свердловского областного суда от 16 января 1940 г. В.Ванчевский был приговорен к «высшей мере социальной защиты» и сразу же расстрелян.
Кажется, о смертной казни для этого несовершеннолетнего маньяка не жалел никто. Во всяком случае, его собственные родители опубликовали в свердловской газете «Уральский рабочий» следующее заявление: «Мы, родители, отрекаемся от такого сына и требуем применить к нему высшую меру — расстрел. Таким выродкам в советской семье жизни быть не может. 1 ноября 39 г.».
Был еще один пятнадцатилетний убийца, приговоренный к высшей мере (его фото иллюстрирует данный материал). Им стал Аркадий Нейланд. Он родился в Ленинграде, в семье этнических латышей — слесаря и санитарки. Жила семья бедно, отец вскоре сменился отчимом, родители пили, мальчик недоедал.
На учет в детской комнате милиции его поставили уже в возрасте семи лет. Он постоянно конфликтовал со сверстниками, подворовывал — неудивительно, что мать сдала двенадцатилетнего Аркадия в интернат. Оттуда он сбежал, добрался до Москвы, но его вернули в Ленинград. Трудному подростку помогли устроиться на работу, но на «Ленпищемаше» он не столько работал, сколько прогуливал и воровал. Милиция не знала, что с ним делать.
А вот Аркадий знал. Он понимал, что в родном районе Ленинграда, где его все знали, будущего для юного бандита нет. У него созрел план бегства в теплый Сухуми: по его представлениям, настоящая красивая жизнь была возможна только на юге (что в СССР отчасти соответствовало действительности). Чтобы получить деньги на поездку, Аркадий с подельником обворовали случайную квартиру, выбрав ее за обитую кожей дверь — признак высокого достатка в СССР.
Преступление было совершено за несколько дней до пятнадцатилетия Аркадия. Однако отпраздновать ему не удалось: хозяйка «не вовремя» вернулась домой, и мальчиков задержали сотрудники милиции. Они планировали наконец довести сорванца до уголовного наказания, однако Аркадию удалось бежать из-под стражи.
Он уже знал, что делать, чтобы хозяева не смогли поднять тревогу. Украв у родителей топор, Аркадий вновь отправился в ту же самую 9-ю квартиру в доме N3 по Сестрорецкой улице. Представившись работником почты, Нейланд вошел внутрь, включил на полную мощность находившийся в квартире магнитофон, после чего зарубил топором Ларису Купрееву, которой было тридцать семь лет, и ее трехлетнего сына.
Хорошенько подкрепившись на кухне, он собрал в сумку немудреные советские ценности убитых, сфотографировал мертвую женщину в непристойных позах (чтобы потом заработать на продаже фотографий) и поджег квартиру для сокрытия улик.
На следующий день Аркадию исполнилось пятнадцать лет. Он отправился в Сухуми, где его и взяли через два дня: пожар удалось быстро потушить, а оставленные на месте преступления отпечатки пальцев были до боли знакомы всей ленинградской милиции, да и родители Нейланда опознали свой топор. Сложно сказать, каким местом мыслил юный убийца, ибо доказательств при нем было найдено множество: и пятна крови на одежде, и паспорт жертвы, и тот самый фотоаппарат.
Нейланд сразу признал свою вину, на следствии и на суде вел себя уверенно, отчасти даже наслаждался моментом: похоже, впервые в его жизни взрослые проявили интерес к его судьбе, его мыслям и планам. Жалел убитого ребенка, но объяснял, что другого выхода не было. Убийца прекрасно знал, что ничего, кроме детской колонии, ему не грозит.
Однако суд решил иначе: 23 марта 1964 г., в нарушение Уголовного кодекса СССР, Аркадий Нейланд был приговорен к исключительной мере наказания — смертной казни.
Этот приговор вызвал заметный резонанс в СССР и за рубежом. На Западе привычно ругали Страну Советов за игнорирование законности, а вот юные уголовники призадумались — малолетство перестало быть надежной защитой, чего, собственно, и добивались авторы приговора.
Пятнадцатилетнего Нейланда расстреляли 11 августа 1964 г. Волна подростковых преступлений в СССР пошла на убыль. Аркаша казнен не зря.
Был, предположительно, и третий случай казни несовершеннолетнего — Юрия Каменева, младшего сына того самого Льва Каменева, расстрелянного в 1936 г., и племянника Льва Троцкого. В разгар «ежовщины» самовольно, невзирая на уговоры родни, поехавший из Москвы к ссыльной матери с записочкой — приветом от «дяди Левы из Мексики». Там его благополучно взяли и судили, приговорив к высшей мере наказания.
Но почему третий пример — предположительно? Потому что про этот случай ничего достоверно неизвестно — начиная от имени. У Льва Каменева было три сына. От первого брака с Ольгой Бронштейн (сестрой Троцкого) Александр (1906-1939) и Сергей (1921-1938). От второго брака с Глебовой — Владимир (1929-1994). Под понятие подростка подпадает только Сергей.
В некоторых источниках его называют Юрием (даты рождения тоже, кстати, отличаются в разных источниках). Юрий как расстрелянный сын Каменева фигурирует и в произведении А.Рыбакова «Роман-воспоминание». Возможно, Рыбаков не знал, как на самом деле зовут сына Каменева, возможно, просто ошибся, а, возможно, имя — это был просто художественный вымысел. Но очень может быть, что второго сына Каменева на самом деле звали Юрием, а ошибаются те источники, которые называют его Сергеем.
Так, например, в книге Николая Зеньковича «Элита — энциклопедия биографий. Самые секретные родственники» (2005 г., Москва) расстрелянный сын Каменева также назван Юрием. Дословно там написано следующее: «После высылки матери в 1935 г. в город Горький был выселен из родительской квартиры на Манежной площади и поселен в доме гостиничного типа на улице Горького, 27. В 1938 г. поехал в Горький навестить мать. Там был арестован, возвращен в Москву и вскоре расстрелян».
Некоторые источники утверждают, что Юрий (?)Каменев не был расстрелян, а отправлен в ГУЛАГ, где он и сгинул без вести. В любом случае, никаких данных, что Юрий Львович (или Сергей Львович) Каменев был в числе живых в последующие десятилетия, нет.
Как бы там ни было, эти три (или все-таки два?) примера говорят о том, что в советское время даже в самые страшные годы репрессий несовершеннолетних не казнили направо и налево, что, правда, никоим образом не является «смягчающим обстоятельством» другим злодеяниям этого зверского режима. Тем более если учесть количество детей и подростков, которые были отправлены в лагеря, погибли без родителей (были убиты или умерли от голода и других причин), сгинули без вести и т.п. Специально и сознательно их никто не убивал, не казнил, но обстоятельства, в которые они были поставлены режимом, практически не оставляли им выбора…
Однако нельзя оставить без внимания воспоминания частных лиц, где говорится о том, что казни несовершеннолетних в СССР все-таки имели место, но информация об этом находится за семью печатями и вряд ли когда-нибудь станет достоянием гласности…