О.БУЛАНОВА
93 года назад, 24 июня 1924 г., в интеллигентной бакинской еврейской семье родился мальчик Костя Певзнер. Для представителей молодого поколения это имя не скажет, наверное, ни о чем. Но старшее поколение и бакинцев, и не бакинцев прекрасно помнит этого уникального музыканта, композитора и дирижера — Константина Григорьевича Певзнера.
Тяга к музыке была у Певзнера с детства. Возможно, он профессионально занялся бы ею и раньше, но помешала война, и в 1941 г. юноша отправился на фронт. А затем была Азербайджанская консерватория, которую он окончил в 1953 г. по классу композиции у самого Кара Караева. Талантливый выпускник консерватории моментально стал всеобщим любимцем.
Все, знавшие Певзнера, вспоминают его колоссальное обаяние, какую-то удивительно добрую ауру, потрясающий ум и такт в общении. И гигантское чувство юмора. Певзнер был непревзойденным рассказчиком нескончаемых анекдотов, исключительным тамадой, ярким импровизатором…
«Его речь была неожиданна и парадоксальна, — вспоминает актер, музыкант и писатель Владимир Качан. — «Слушай, этот Маркс, интересно, как он ел? Наверное, с ним противно за столом было сидеть вообще: суп по бороде течет, он ее вытирает рукой, крошки в бороде застревают, он с тобой разговаривает, а там крошки». И все это изображается так, как будто он только что отобедал с Марксом, в середине обеда все-таки не выдержал, встал, вышел на улицу, встретил друга и выкладывает ему свои свежие впечатления».
«В дружбе с ним, — продолжает В.Качан, — веселье и радость были доминирующими красками. Я его прозвал тогда «еврей-гусар». Прозвище было дано просто шутки ради, но, сегодня я это вижу, оказалось точным: мудрость этого народа и его умение жить, природное чувство самосохранения непостижимым образом сочеталось тут с русско-гусарской удалью, бесшабашностью и иногда даже полной потерей инстинкта самозащиты».
Певзнер был невероятно артистичным и элегантным. Кто-то очень точно подметил, что он был демократичен, но его демократизм был аристократическим.
«Забавно, кстати, как этот аристократ проходил в любую гостиницу или ресторан, — пишет В.Качан. — Всем нашим швейцарам, бывшим доблестным рыцарям государственной безопасности, даже в голову не могло прийти его остановить — его, величаво и царственно плывущего мимо них в вестибюль… Небогатый у них был выбор: либо, поклонившись в пояс, спросить, куда, мол, барин изволит следовать, либо, что предпочтительнее: «Дозвольте ручку поцеловать».
Эти и другие воспоминания о Певзнере касаются его характера. А каким он был музыкантом? А музыкантом он был потрясающим! Замечательным, чутки и нежным, и чрезвычайно пластичным дирижером — так говорили о нем как о профессионале его друзья.
«Более артистичного музыканта я не видел, — вспоминал В.Качан. — Наверное, если бы я сидел в зале, то на солистов бы даже не взглянул, а глядел только на дирижера — Певзнера. Это был отдельный концертный номер, какой-то внутренний, с едва сдерживаемым темпераментом, танец». В.Качан вообще оставил очень много фактурной информации о Певзнере. Он познакомился со знаменитым бакинцем, когда был еще студентом: «Он тогда услышал наши с Филатовым песни, они ему жутко понравились, и он купил у нас для своего ансамбля две песни: «Вертится земля» и «Просто так». По тем временам за баснословные для нас с Филатовым деньги — 150 рублей. Певзнер, когда мы ему эти две песни продали, уехал обратно в Грузию. И они там исполнялись».
Почему в Грузию, если Константин Певзнер — бакинец? Потому что в 1958 г. он был приглашен музыкальным руководителем ансамбля Тбилисского политехнического института (где пела тогда Нани Брегвадзе), а затем стал художественным руководителем эстрадного оркестра «Рэро» и проработал в нем до 1974 г. И с этого времени оркестр «Рэро» (не путать с ансамблем «Орэро») буквально заблистал и стал известен по всему СССР, но в первую очередь, конечно, в Грузии и Азербайджане.
В «Рэро» особенно широко раскрылся талант Певзнера как композитора, аранжировщика, дирижера и педагога, воспитавшего целую плеяду эстрадных певцов в Грузии. Одним из величайших, наверное, открытий было открытие маленькой девочки Ирмы Сохадзе, ставшей первой исполнительницей знаменитой на весь СССР песни Певзнера «Оранжевая песня».
Эта песня до сих пор пользуется огромнейшей популярностью. А дело было так. «Константин Певзнер, руководитель известного оркестра «Рэро» грустил, — писали в своей статье в журнале «Смена» А.Комов и В.Ковалeв. — Были прекрасные стихи Аркадия Арканова и Григория Горина, музыка была, аранжировка…
Не было исполнителя, который бы спел песню серьезно. Какой взрослый серьезно сможет пропеть: «Оранжевое солнце, оранжевое небо, оранжевая мама, оранжевые верблюд?» И когда руководителю оркестра стало совсем грустно, он вспомнил о той очаровательной девчушке с телевидения. К этому времени Ирма уже училась во втором классе… «Оранжевая песня» стала первой серьезной работой.
С ней пришла к Ирме популярность, не меньшая, чем у взрослых артистов. Ее даже вместе с оркестром в Париж пригласили. Зрители концертного зала «Олимпия», повидавшие на своем веку такое количество эстрадных звезд, что некоторым астрономам не снилось, аплодировали малышке с черными кудряшками, не жалея ладоней… Ирма пела по- грузински — ее понимали, по-русски — тоже понимали, спела даже по-французски… Потом, после отъезда «Рэро» из Франции, мелодия долго еще звучала в эфире».
Вспоминает Ирма Сохадзе: «Песня родилась в конце 60-х. Видимо, людям этот мотив и слова напоминают что-то далекое, хорошее. То время олицетворяют песни «Пусть всегда будет солнце» и «Оранжевая песня». «Оранжевая песня» была создана тремя гениальными людьми — автор музыки Константин Певзнер, слова написали Аркадий Арканов и Григорий Горин. Три таких умных человека сели и сочинили для восьмилетней девочки эту песню. Как пришла идея, никто сейчас толком не помнит… Песню писали в Тбилиси. Почему оранжевая? То ли потому, что в комнате, где они творили, висело что-то оранжевое, то ли еще что-то. Было застолье, может быть, чуть-чуть выпили, и все показалось в радужном свете. Мотив у Певзнера к тому моменту уже был. Я каждый концерт начинаю с этой песни, слова лишь переделала под свой возраст. Такая у меня визитная карточка».
Певзнер недаром назван Ирмой гениальным. Его талант композитора, мелодиста был на самом деле непревзойденным.
«Талант в широком понимании слова, — пишет о Певзнере В.Качан, — это талант не только сочинять музыку или писать картины, это самый широкий спектр человеческих качеств: талант любить, дружить, быть хорошим сыном и т.д. и т.п. Не случайно мы часто слышим выражение «талант от Бога» (интересно, а откуда же еще). А в нашем случае Господь не поскупился, щедро было отсыпано таланта человеку… и все, к чему он прикасался, этим талантом освещалось».
Естественно, что талант этот не остался незамеченным, и Певзнера в Москву пригласил Леонид Утесов (оркестр «Роро» возглавил впоследствии Вахтанг Кикабидзе по просьбе самого Певзнера), и Певзнер стал работать в утесовском оркестре и фактически возглавлял его, хотя номинально являлся просто музыкальным руководителем. Ведь Утесов был тогда уже достаточно пожилым человеком, ему было трудно, так что всем заправлял Певзнер.
Утесовский коллектив тогда официально назывался Государственным народным оркестром РСФСР под управлением народного артиста СССР Леонида Осиповича Утесова. Кстати, когда Утесову исполнилось 80 лет, Певзнер с Качаном пошли его поздравить. Утесов, по воспоминаниям В.Качана, всегда с почтением относился к своим юбилеям, и иногда это выглядело по-детски трогательно.
В тот день он рано утром купил газету и узнал, что вместо долгожданной высокой правительственной награды, которой отмечали не только самых лучших, но и самых угодных правительству артистов, — звезды и звания Героя Социалистического Труда, Утесов был удостоен какого-то ордена Октябрьской Революции, который был только недавно учрежден.
«Чуть не плача, Утесов вернулся домой и стал переживать, — пишет В.Качан. — Он продолжал переживать, что «его жизнь, его труд так низко оценили», когда пришли к нему мы. Певзнер стоял озадаченный… Наконец он взорвался: «Да что вы, ей-богу, жалуетесь, Леонид Осипович, честное слово! Зачем вам этот «Герой Социалистического труда»?! Вы представляете себе: доярке какой-то, хлопкоробу знатному, сталевару вручат сегодня этого «Героя» и — вам!!! Да вам даже унизительно получить такую банальную награду! Подумайте! А тут — орден Великой Октябрьской Революции! Котик подчеркнул «Октябрьской» так, чтобы тот понял: не январской, не апрельской, не Великой французской, а именно Октябрьской, то есть совершенно обалденной революции. «Эта «Гертруда» у каждого дурака вообще, а вы получаете такой орден вторым, — продолжал Котик, — и еще расстраиваетесь… Слегка обалдев от такого напора, но тем не менее все еще заинтересованно и ревниво Утесов протянул: «Да?.. А у кого первый?» И последовал мгновенный ответ: «У крейсера «Аврора».
Первый орден на самом деле был вручен крейсеру «Аврора», так что Певзнер со своим непревзойденным чувством юмора ни капли не переборщил. Несмотря на то, что руководить оркестрами — занятие хлопотное и отнимающее массу времени, Певзнер находил время писать замечательную музыку.
Он написал три оперетты («Важная персона» (Баку, 1949), «Всегда с любимой» (Одесса, 1954), «Седьмое небо» (Москва, 1962), два мюзикла, музыку ко многим спек- таклям и кинофильмам, в т.ч. «Игра без ничьей» (1966), «Смерть филателиста» (1969), «Ребята с Сиреневой улицы» (1975); сюиту для симфонического оркестра — «Симфонические картины» (1955), эстрадные пьесы, различные композиции, аранжировки и т.д. И, конечно, песни, многие из которых тут же становились шлягерами. Среди самых известных — «Колдовство весеннее», «Ачу-ачу», «О, Рэро, Рэро», «Встреча в Москве», «Кошка и плов» и «Фарида». Последние две блистательно исполнял Рашид Бейбутов. Была написана и музыка к телефильму «Рэро» принимает гостей» (1971).
К сожалению, это замечательное творение режиссеров Н.Неновой и Г.Цулая незаслуженно забыто, хотя фильм полон прекрасной музыки, ярких исполнений солистов оркестра, национальных танцев и т.п., — того, чем так блистал «Рэро» в свое время.
Константин Певзнер скончался в 1990 г. Он родился в Баку, жил в Тбилиси, потом в Москве… Как написал Тенгиз Гудава, редактор «Радио «Свобода», Константин Певзнер «был переносчиком-переводчиком культур. Он словно брел где-то рядом по кривой улочке старого Тбилиси, напевая очередной шлягер, и все ему подпевали…»
После его смерти его друзья собрались и сделали удивительную книгу: «Оранжевая песня Котика Певзнера», куда вошли воспоминания тех, кто дружил с ним и работал. Это очень теплая и добрая книга. Некоторые воспоминания, вошедшие в данный материал, взяты именно оттуда.
Владимир Качан: «Почему мы так помним его, почему с его уходом исчезло из жизни каждого из нас что-то важное, без чего жизнь наша стала беднее и мы все словно постарели на несколько лет?! Потому что подчас неосознанное стремление каждого из нас к красоте словно осиротело с его уходом, ведь он умел все делать красиво: дружить, ухаживать за женщинами, сочинять нежную свою музыку, дирижировать, вести стол…»