А.ШАКУР
Контроль над торговыми путями с самых древних времен был не менее популярной целью войн, чем захват территорий или богатая добыча.
В XXI веке, несмотря на развитие транспортной инфраструктуры и средств коммуникации, важные торговые пути в физическом, точнее, географическом смысле не потеряли своей актуальности, в особенности если речь идет о морских проливах. Босфор, Дарданеллы, Гибралтар, Ла-Манш по-прежнему остаются «узловыми точками» мировой экономики.
Без сомнения, в их число входит и Ормузский пролив — «выход» в Мировой океан из Персидского залива и основной экспортный путь для местной нефти. Здесь необходимо небольшое пояснение. Слово «нефть» в сознании большинства накрепко связано со словом «трубопровод», но трубопроводы чаще всего доставляют нефть не конечному потребителю, а «прокачивают» ее на терминал, где она уже загружается в танкеры.
Как утверждают историки и экономисты, именно благодаря изобретению танкеров, специальных судов для перевозки нефти, «черное золото» стало одним из первых в истории человечества товаров, на который установилась «мировая цена». Танкеры — и это тоже непреложный факт — впервые появились в Азербайджане. Изобрел их Альфред Нобель. Первый танкер назвал весьма романтично — «Зороастр». Затем на бакинских промыслах первые, еще примитивные «нефтевозы», увидел Маркус Сэмюэль — основатель нефтяной компании, известной сегодня как «Ройял Датч Шелл».
Затем изобретенные Нобелем танкеры получили от страховой конторы Ллойда право на проход через Суэцкий канал, и первый же танкер, который Маркус Сэмюэль, загрузив в Батуми бакинской нефтью, отправил через Босфор и Суэц вдоль южного побережья Азии, «сломал» доселе незыблемую монополию Рокфеллера и его «Стандарт Ойл». Сегодня вряд ли кому-нибудь придет в голову устраивать экспорт нефти по такому маршруту — о том, какие колоссальные объемы нефти добываются в странах Персидского залива, знают даже неспециалисты.
Но куда меньше известно другое: большая часть «черного золота», основного экспортного товара «нефтяных монархий» Залива, вывозится через узкое «бутылочное горлышко» Ормузского пролива, ситуация в акватории которого продолжает накаляться. 13 июня в проливе произошел опасный инцидент. Как заявили в ВМС США, иранское судно направило лазер на американский вертолет, сопровождавший суда США в Ормузском проливе, и подчеркнули, что такое поведение представляет опасность.
Инцидент произошел, когда группа американских кораблей находилась в международных водах Ормузского пролива. Как заявил представитель ВМС Билл Урбан, «иранский катер осветил прожектором один из американских кораблей, когда сравнялся с ними. Вскоре после этого он (катер) направил на CH-53 лазерный луч. Затем он направил прожектор на второй корабль ВМС США, внимательно рассмотрел весь корпус от носа до кормы, прежде чем отойти»,- рассказал господин Урбан.
Он также уточнил, что дистанция между катером и кораблями составляла 800 ярдов, а в ночное время освещение вертолетов лазерами опасно, так как может дезориентировать пилотов. Дело, однако, не в опасности инцидента само по себе. Ормузский пролив разве что ленивый не назвал «бутылочным горлышком», которое Иран в любой момент может попытаться перекрыть, обеспечив «нефтяной шок» для мировой экономики и блокировав экспорт своих недругов из стран Персидского залива.
Подобные сценарии Тегеран не раз отрабатывал на учениях. А в 2011 году советник духовного лидера Ирана Яхья Рахим Сафави выразился в том духе, что мусульманские страны, контролирующие ряд «горлышек экономических бутылок», могут установить контроль над всей мировой экономикой. Одним из таких «горлышек» являются, по его словам, перевозки, осуществляемые по морским путям, находящимся во владение стран ислама. Второе — это источники энергии, львиная доля которых также принадлежит мусульманским странам. Нетрудно догадаться, что речь шла о нефти и Ормузском проливе.
Понятно и другое. В 2011 году пост президента Ирана занимал непредсказуемый Махмуд Ахмади Нежад. Сегодня на этом посту — осторожный прагматик Хасан Роухани. Но, во-первых, прагматизм Роухани не стоит переоценивать. А во-вторых, и «в-главных», пост духовного лидера, или «рахбара», Ирана по-прежнему занимает аятолла Али Хаменеи. Тем более что сегодня отношения между Ираном и странами Залива накалились до предела. Как и между Ираном и США.
Во всяком случае, госсекретарь США Тиллерсон, выступая на заседании комиссии по внешним связям американского сената, отметил: «Наша политика в Иране основывается на прекращении этой гегемонии, устранении вероятности создания этой страной ядерного оружия и способствовании мягкой смене режима. Мы поддерживаем группы в Иране, выступающие за смену режима». Ответ Ирана последовал немедленно. Пресс-секретарь Министерства иностранных дел Ирана Бехрам Касими осудил заявления госсекретаря США Рекса Тиллерсона об Иране, назвав их открытым нарушением международного права и вмешательством.
Бехрам Касими отметил, что антииранская политика, длительное время, проводимая со стороны США, является неэффективной и бесполезной, она лишь только увеличивает среди иранского народа ненависть к США. Наконец, накаляет ситуацию и противостояние в Сирии, где Тегеран (наряду с Москвой) поддерживает режим Башара Асада, а США и их союзники — сирийскую умеренную оппозицию. Как сообщает агентство Reuters, ссылаясь на разведку на Ближнем Востоке, военные США перебросили на свою базу Ат-Танф на юге Сирии дальнобойные реактивные системы залпового огня.
Как поясняет агентство, речь идет о высокомобильных системах HIMARS из Иордании, которые «существенно усилят военный потенциал США в регионе». Кроме того, система HIMARS развернута на севере Сирии для борьбы с боевиками «Исламского государства». В России, однако, тут же заявили, что размещение любого вида иностранных вооружений на территории Сирии, а тем более подобных ракетных комплексов, оказывается, должно быть согласовано с официальным правительством суверенной страны.
Понятно, что Вашингтон, который уже давно не считает Асада легитимным руководителем Сирии, ничего подобного делать не будет. Но и не это главное. Как отметили в Минобороны РФ, «дальность применения систем HIMARS не позволит оказывать этим вооружением поддержку подконтрольным США отрядам «Сирийских демократических сил», действующим в районе города Ракка против боевиков запрещенной в России террористической организации «Исламское государство»».
Из чего в «Арбатском военном округе» сделали вывод: не исключено, что эти РСЗО в действительности понадобились для нанесения ракетных ударов по подразделениям сирийских войск. Тем более что «силы антиигиловской коалиции, возглавляемой США, уже неоднократно наносили удары по сирийским правительственным войскам, действующим против ИГ вблизи границы с Иорданией. Теперь подобные удары могут быть продолжены уже с применением систем HIMARS».
А, как напоминают российские СМИ, еще 18 мая 2017 года коалиция под командованием США действительно нанесла удар по вооруженным сторонникам президента Сирии Башара Асада около Ат- Танфа. Тогда председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Джозеф Данфорд заявил, что авиаудары были «мерой защиты сил США» и подобные атаки не повторятся, если Пентагон будет уверен в безопасности своих объектов в Сирии.
Не секрет, что именно формирования «стражей исламской революции» на сегодня представляют собой основную ударную силу сирийского режима — после того, как сирийская армия банально разбежалась. Понятно и другое. Иран — не из тех государств, где без душевного трепета признают свое поражение. Ввязываться в бой с американскими частями в Сирии — рискованно.
Наносить удары по американским ВМС — тем более. А вот перекрыть Ормузский пролив куда проще и надежнее. Тем более что опыт подобных «игр» у Ирана есть. Напомним: еще во время войны Ирана и Ирака Тегеран открыто объявил танкеры арабских стран в Ормузском заливе «законной военной целью».
Во-первых, отмечали тогда специалисты, удар был весьма чувствительный, причем и для противников Ирана из числа арабских стран, и для покупателей нефти. А во-вторых, танкеры, огромные, неповоротливые, с глубокой «осадкой», да еще и с огнеопасным грузом, представляли собой прямо-таки идеальную мишень для юрких артиллерийских катеров.
«Танкерная война» достигла своего пика в 1984 году, и к этому моменту у иранских войск сложилась своя тактика. Нефтеналивные суда чаще всего атаковали с небольших и маневренных артиллерийских катеров. Действовать они могли и в одиночку, но чаще — небольшими тактическими группами методами «засады» или «свободной охоты». Бывало, что катера наводили на цель по данным береговых РЛС и станций, установленных на иранских нефтяных платформах.
Выпустив по танкеру несколько снарядов или противокорабельных ракет, катера на максимальной скорости покидали район. Большие надежды возлагались на эффект внезапности, для чего строго соблюдали радиомолчание, следовали с выключенными РЛС и ходовыми огнями, а иногда и без опознавательных знаков. С 1987 года Иран начал активно применять мины.
Нападения на танкеры со стороны Ирана в конце концов и заставили Кувейт в ноябре 1986 года обратиться к Соединенным Штатам и просить защиты для своих транспортов. Вскоре кувейтские танкеры уже шли по Персидскому заливу под флагами США и в сопровождении американского военного конвоя. Сегодня, уверены эксперты, Ирану ничего не мешает повторить этот зловещий «опыт».
Другое дело — и в Тегеране это тоже понимают — что в таком случае страна окажется окончательным изгоем, и надежды на снятие санкций и нормализацию отношений с внешним миром будут похоронены. Но если на фоне нынешнего роста давления на Тегеран со стороны США здесь решат, что терять стране уже нечего, повторение «танкерной войны» может стать пугающей реальностью.