НУРАНИ
Где проходит граница между своей и чужой войной? Нет, не той, когда на твою землю, на твою страну, посягает враг, а той войной, которая идет вроде бы где-то далеко, за несколько границ от твоего дома, но…
Наверное, именно так многие из нас отнеслись к войне в Сирии. Сегодня в центре внимания — город Алеппо, «северная столица» Сирии, ее экономический центр. Еще недавно — туристическая жемчужина, один из древнейших городов мира. Тот самый город, где был казнен Имамеддин Насими, великий азербайджанский поэт, мыслитель и философ, с которого благочестивые богословы приказали живьем содрать кожу…
Наверное, это как раз тот случай, когда слова «сегодня заживо сдирают кожу с целой страны» так и просятся на язык. Для происходящего в Алеппо определение «гуманитарная катастрофа» непозволительно мягкое. И самое страшное, увы, еще впереди — правительственные войска Асада приступили к штурму, и чем этот штурм закончится для тех его жителей, которые не алавиты по рождению, ну, может, за вычетом лояльных Асаду армян, можно догадаться.
Эту трагедию не назвать забытой: Сирия сегодня на всех экранах. Другое дело, что освещение этой войны ой как зависит от принадлежности экрана: у России наличествует «хороший Асад» и все остальные «плохие», в США уже делают различие между ИГ и умеренной оппозицией…А для азербайджанской аудитории на первом месте — судьба сирийских туркманов, которых режим Асада всегда считал «ненадежными» со всеми вытекающими последствиями в виде массовых репрессий.
А в минувшие выходные мировые СМИ сообщили о воздушном ударе по главной травматологической больнице Алеппо. Вряд ли по незнанию или из-за ошибки в целеуказании: больница — не тот объект, который может быстро переехать.
И самое главное, еще недавно новостью номер один из Сирии был удар по гуманитарному конвою, доставлявшему помощь в контролируемые сирийской оппозицией районы. Каждый из этих случаев тянет на военное преступление. И это уже не случайность, а политика. Причем началась эта политика задолго до Сирии. И удар по гуманитарному конвою, и обстрел больницы в Алеппо — это продолжение той же тактики, что и расстрел кареты «Скорой помощи» на улицах Баку в ночь с 19 на 20 января 1990 года.
Когда советская армия в советском городе стреляла по окнам домов, по рейсовым автобусам, давила танками автомобили, а политическое руководство точно так же, как сегодня в Сирии, именовало «исламскими фундаменталистами» всех сторонников независимости Азербайджана, среди которых исламисты вовсе не преобладали…
Январская трагедия в Баку осталась для мира практически не известной. Об этом не кричали заголовки на первых полосах, никто не собирал экстренного заседания Совбеза ООН — то, что происходило в Баку, считалось «внутренним делом СССР». А с руководством СССР наладили диалог, Запад был охвачен той самой «эйфорией Горби», и на драматичные новости с национальных окраин бывшего СССР было так заманчиво вообще не обращать внимания…
Но то, что происходит сегодня в Сирии, оставляет стойкое ощущение «дежавю» не только из-за очевидных параллелей с январской трагедией в Баку. Многие эксперты, в особенности те, кто знаком с ситуацией в Дамаске, Алеппо и Латакии не только по материалам в эфире федеральных каналов, заговорили о том, что события в Сирии все больше «сползают» к афганскому сценарию.
В самом деле, нельзя не заметить, что Россия вновь ввязалась в чужую гражданскую войну, стремясь всеми силами удержать у власти лояльного себе, но крайне непопулярного среди соотечественников лидера — и в результате оказалась просто в роли этакого «силового министерства» при режиме Башара Асада, от которого ждут «сокрушительной военной победы», то есть полного разгрома оппозиции, но вот до процесса принятия политических решений не допускают.
Да, пока российские солдаты как бы не втягиваются в масштабные боевые действия «на земле», и база «Хмеймим» — это еще не «клон» советского «ограниченного контингента» в Афганистане, но в том, что в Кремле совершают те же ошибки, если уж кому-то режет слух избитое выражение насчет «прыжка на те же грабли», сомнений, увы, все меньше.
Впрочем, до последнего времени между Сирией и Афганистаном было еще одно существенное отличие. На сирийском поле и у Москвы, и у Вашингтона как бы наличествовал общий враг — «ИГ», или ДАИШ. Что, впрочем, не мешало России, с одной стороны, наносить удары не по ДАИШ, а по «умеренной оппозиции», а с другой, делиться прогнозами, прежде всего в начале сирийской кампании, что предстоит российской армии в Сирии этакая легкая прогулка с элементами «милитари-шоу», что наличествует в Сирии общий враг, и именно эта война с ИГ-ДАИШ сблизит Москву и Вашингтон.
Подспудный же план был несколько иным: выбить с сирийского поля всю «умеренную оппозицию», сузить выбор до альтернативы между Асадом и ИГ-ДАИШ, а там уже можно будет выставлять Западу свои условия и, если очень повезет, то даже выторговать за победу в Сирии уступки России в той же Украине.
Но, как говорится, «гладко было на бумаге». Война в Сирии затягивается, она требует все больших ресурсов и усилий, и наиболее проницательные аналитики уже напоминают: «маленькая победоносная война» хороша до тех пор, пока она маленькая и победоносная, а когда перерастает в затяжную и с неясными перспективами, все иначе. Теперь Москве надо или признавать свое поражение и уходить из Сирии, пожертвовав и Асадом, и державным самолюбием, или втягиваться в боевые действия «на земле», с неизбежным ростом потерь. Невеселый выбор.
Не получилось и «партнерства с Западом». Более того, в США уже не в первый раз заговаривают о новых санкциях против РФ — теперь уже на сирийском «треке». Партнерство на сирийском поле разорвано вполне официально.
А теперь круг замкнулся. О том, что в Вашингтоне уже скоро объявят о прекращении партнерства с Россией по Сирии, в Москве, без сомнения, знали. И приурочили к этому дню собственный демарш — выход из «плутониевого» соглашения с США. Формальная причина — по ту сторону Атлантики уничтожают оружейный плутоний не тем способом.
В реальности в Кремле уже открыто дали понять, что вернутся к договору, если Вашингтон выполнит длиннющий список требований, включающих в себя и отмену «закона Магницкого», и вывод войск из Восточной Европы, и прекращение санкций, и компенсацию потерь и за эти санкции, и даже за контрсанкции, введенные самой РФ. Причем строительства завода по уничтожению плутония как такового в этом длинном списке требований нет.
Здесь, конечно, большое всего хочется спросить: «Что это было?» Если в России действительно привержены заключенным еще в конце ХХ века соглашениям по ядерному разоружению, то к чему вся свистопляска? И не логичнее было бы в рабочем порядке обсудить с теми же США вопрос об утилизации плутония? Если «плутониевое соглашение» Москва просто использует как средство шантажа, то во-первых, как бы помягче выразиться, это не свидетельствует о договороспособности нынешнего российского руководства. А во-вторых, что же — Путин рассчитывал, что в США тут же примутся старательно исполнять все его требования?
А уж пункт о «контрсанкциях», которые сама же Россия и ввела, скорее походил бы на сюжет для политической пародии, если бы не представлял собой наглядное свидетельство: судя по всему, в Вашингтоне были не так уж далеки от истины, констатируя, что в результате санкций экономика России «разорвана в клочья». А «контрсанкции» ударили по самой РФ еще больнее, чем по Западу. Это, собственно говоря, было ясно и без путинского «демарша», но зачем понадобилось устраивать такую демонстрацию недоговороспособности?
Есть, конечно, версия, что все предназначалось прежде всего российской аудитории. И целью Путина было не только и не столько произвести впечатление на Запад, сколько набрать очки перед российской же аудиторией.
А заодно подвести жирную черту под прежними отношениями с США времен Горбачева и Ельцина, с их «другом Биллом», обозначить, что «Россия встала с колен» и т.д. и вернуть их ко временам СССР. Разве что в роли КПСС теперь будет выступать «Единая Россия» с РПЦ. Что же до международной репутации…то ли обитателей Кремля она не волнует, то ли спасать уже нечего.
И так уж совпало: сообщения о российском демарше пришли как раз в то время, когда новые независимые государства отмечают 25-летие своей независимости. 1991 год, ироничные комментарии московских газет по поводу «парада суверенитетов», лихорадочные попытки Горбачева удержать расползающуюся по швам страну и, наконец, переговоры в Беловежской пуще, после чего СССР перестал существовать.
Правда, как оказалось, распад СССР еще не означает, что из него действительно вышли все «15 республик — 15 сестер». Кое-кто, увы, все еще там остался. И даже готов совершать по второму кругу те же ошибки. Судя по всему, знаменитая фраза Эйнштейна: «Безумие — делать одно и то же, и каждый раз ожидать иного результата» в обязательную программу Высшей школы КГБ не входила.
Здесь, конечно, можно поставить точку. И отметить, что в 1991 году мы просто «сошли с «Титаника»», где нам отводилась роль пассажиров третьего класса, и на айсберг новой «холодной войны» этот корабль натолкнулся уже без нас.
И хотя новые независимые государства были и будут именно той «точкой на карте», где Москва прежде всего будет демонстрировать пресловутый «державный рык русского медведя», в том числе и чужими руками, как это происходит в Карабахе, где российское оружие вместе с личным составом российской армии выдается за вооруженные силы Армении не только на параде в честь армянской «независимости», полной реставрации «совковых правил» уже не будет. Просто потому, что мир стал другим, и после «крымнаш» и апрельских боев прежней свободы рук на Южном Кавказе у Москвы уже нет.
Вопрос только в том, чтобы в Кремле, да и не только в Кремле, это осознали вовремя.